Сыр маминой подруги
Никто толком не знал, откуда взялась тетя Галя — мамина закадычная приятельница. Казалось, она была всегда, как ночь, как тараканы за плинтусом, как голос Пугачевой по радио. Папа подозревал, что она агент спецслужб, подброшенный в обычную семью для каких-то тайных испытаний. Бабушка же клялась, что тетя Галя — шестой ангел Апокалипсиса, которого выгнали за излишнее рвение. Даже мама не могла припомнить, где они познакомились. Тетя Галя была как тот лишний винт в разобранном механизме: вроде не нужен, но выкинешь — и всё развалится.
Мужа у тети Гали не было, детей тоже, зато свободного времени — хоть отбавляй. Такие женщины страшнее ядерной зимы. Закопаешь ее в вечную мерзлоту — а она и там организует кружок по выживанию для белых медведей.
Если говорить о коммерческой хватке, то у тети Гали она была на уровне стихийного бедствия. Каждый год она втягивала нас в новый «гениальный» бизнес, от которого не спасал даже переезд в другой город. У нее был заграничный паспорт, куча виз, она болтала на четырех языках, но ни на одном из них не ведала слова «нельзя».
Помнится, тетя Галя торговала китайской косметикой «из бамбука», от которой у мамы выросла третья бровь и развилась аллергия на зеркала. Потом вязала носки из шерсти альпака — тут уж страдал папа. Она клялась, что в них «мужская мощь удваивается», и требовала отчет после недели носки. Папа сдал его через два дня. Говорят, после этого ему звонил сам Николай Басков и просил совета.
Бабушке тоже доставалось. Тетя Галя снабжала ее БАДами «для ясности ума и легкости в ногах». Бабушку потом неделю показывали в криминальных сводках, а еще месяц соседи крестились при ее виде.
Идей у тети Гали было хоть отбавляй: мыло с экстрактом белены, конфеты из полыни и лопуха, поделки из каракатиц. Она могла часами расписывать пользу своих товаров, пока слушатель не начинал вспоминать, как дышат жабрами. Когда вера в разум окончательно угасала, тетя Галя ловила момент и предлагала скидку. Жертва сдавалась. Нам же, как «самым близким», «повезло» больше всех: мы получали пробники бесплатно.
А месяц назад тетя Галя вдруг увлеклась сыроварением и стала таскать к нам свои творения во всех возможных формах. Запах был такой, что даже соседский кот, известный любитель тухлой рыбы, ушел в запой. Квартира наша, думаю, теперь лет двадцать не будет стоить ни копейки — как, впрочем, и весь дом. Лишь бабушка радовалась: ее перестали заставлять мыть посуду и даже хвалили за стойкость.
Сыр был… особенным. Он крошил ножи, взрывался в микроволновке и таинственно исчезал из холодильника. Порой казалось, что он по ночам нападает на другие продукты и обращает их в свою веру.
Как-то я попробовал добавить его в картошку. В итоге получилось что-то настолько радиоактивное, что теперь нас встречают дозиметрами в магазине.
Мама уговаривала потерпеть. Тетя Галя клялась, что первые блины — комом, а следующий сыр будет «просто космос». Услышав это, бабушка схватила топор и заявила, что выпишет нас из наследства, если хоть кусочек сыра окажется на ее столе. Папе было сложнее — он любил маму больше здравого смысла, так что выбора у него не было.
А мне тетя Галя сказала, что «нынешняя молодежь и не такое ест», и посоветовала закусывать сыр батарейками — для баланса. А когда дедовский дозиметр зашкалил, она махнула рукой: «Эти приборы врут!»
Но вдруг произошло невероятное. Сыр оказался… съедобным. Мы, конечно, заранее приняли уголь и запаслись туалетной бумагой, но тревога оказалась ложной. На вкус он был нежным, с легкой горчинкой и едва уловимым ароматом грецкого ореха. Мама намазала его на хлеб, папа добавил в окрошку, и даже бабушка, учуяв запах, не удержалась от пары кусочков.
Тетя Галя победила. Впервые ее слова не разошлись с действительностью. Правда, лишь маме она призналась, что сыр делал не она, а ее новый муж — повар из «Праги». Тетя Галя чуть не угробила его на первом свидании, угостив «сырным фондю». Мужчина три дня провел в реанимации, а очнувшись, заявил, что увидел свет. Между жизнью и смертью он понял: его миссия — спасать мир от тети Галиных затей. Если ей что-то «взбредет в голову», он сделает это сам, а ей разрешит брать лавры. Даже женился на ней — видимо, из благородства.
С тех пор мы пристально следим за их браком. И горячо надеемся, что он продлится долго-долго…
