**Сыр тёти Гали**
Никто толком не знал, откуда появилась тётя Галя — мамина подруга. Казалось, она была всегда, как морозы в январе, очереди в поликлиниках и Николай Басков. Папа подозревал, что она — агент спецслужб, внедрённый в обычную жизнь для каких-то тайных миссий. Дедушка же был уверен, что тётя Галя — это шестое чувство в человеческом обличье, от которого невозможно избавиться. Даже мама не могла вспомнить, как они познакомились. Тётя Галя была как старый пульт от телевизора: непонятно, зачем нужна, но выбросить рука не поднимается.
У тёти Гали не было ни мужа, ни детей, зато было море свободного времени. Такие женщины страшнее метели в разгар зимы. Закопаешь её в вечной мерзлоте — а она и там организует ярмарку, пока все белые медведи не побегут в тёплые края.
Если говорить о предпринимательской жилке, то у тёти Гали она давно превратилась в тромб. Каждый год она втягивала нас в новый бизнес, и убежать было невозможно даже на Камчатку. У неё был загранпаспорт, визы и знание четырёх языков, но ни на одном из них она не понимала слово «нет».
Когда-то тётя Галя продавала кубинские кремы, от которых у мамы выросли брови как у Брежнева и появилась мания всё полировать. Потом вязала носки из «гипоаллергенной шерсти альпаки» — тут пострадал папа. Она обещала ему «мужскую энергетику» и требовала отзыв через неделю. Папа написал его через два дня. Говорят, после этого ему позвонил сам Киркоров и предложил записать дуэт.
Деду тоже досталось. Тётя Галя впаривала ему БАДы для «очищения души и тела». Его потом месяц показывали в прогнозе погоды — стоило ему выйти во двор, как небо затягивало тучами.
Идей у тёти Гали было много: мыло с экстрактом полыни, конфеты из свёклы и чеснока, варежки из собачьей шерсти с пометкой «ручная работа». Она могла часами рассказывать о пользе своих товаров, пока собеседник не начинал скулить и искать выход. Когда вера в разум окончательно угасала, тётя Галя снижала цену — и жертва сдавалась. А нам, как «самым близким», доставались «подарки» — бесплатные образцы, от которых хотелось бежать в тайгу.
А потом тётя Галя занялась сыроварением. Нашу квартиру накрыло волной странного запаха. Казалось, даже тараканы начали паковать вещи. Сыр был особенным: тупил ножи, плавил посуду и, кажется, пытался задушить холодильник. Однажды я добавил его в гречку — получился такой состав, что МЧС оцепило район.
Мама просила потерпеть. Тётя Галя клялась, что это только начало, а следующий сыр будет «просто космос». Дед в ответ взял в руки топор и пообещал лишить нас наследства, если хоть кусочек окажется в его тарелке. Папа молча страдал — он любил маму сильнее, чем свою печень, так что выбора у него не было.
А мне тётя Галя заявила, что современные дети и так едят одну химию, так что её сыр для меня — как витамины. А когда зашелся дедовский дозиметр, она отмахнулась: «Да он просто завидовал!»
Но случилось чудо. Сыр оказался… вкусным. Мы, конечно, заранее выпили по стакану активированного угля и приготовились к худшему. Однако вкус был нежным, с лёгкой пряностью и ореховым послевкусием. Мама нарезала бутербродов, папа добавил сыр в оливье, а дед, уловив аромат, даже взял кусочек — правда, держал на вилке, как бомбу.
Тётя Галя победила. Впервые её слова не разошлись с действительностью. Правда, только маме она призналась, что сыр делал не она, а её новый муж — шеф-повар, которого тётя Галя чуть не отправила на тот свет своим «сырным фондю». Он три дня провёл в больнице, а очнувшись, решил: лучше самому готовить, чем позволять тёте Гале творить кулинарный апокалипсис. Даже женился — видимо, из жалости к человечеству.
С тех пор мы молимся за их брак. Потому что мир ещё не готов к новым идеям тёти Гали.