Наследие чужой крови
Алевтина вернулась домой, и пустая квартира встретила её глухим эхом шагов, словно повторяя каждый вздох. Она уже привыкла — за два месяца одиночество въелось в неё, как вторая кожа. Муж её — её опора, её жизнь — погиб в страшной аварии. И всё, что строилось годами, вмиг рассыпалось.
Прожили они вместе семнадцать лет. Светлых, счастливых. После первого провального брака Алевтины, после побоев и бегства от пьяницы, именно он, Денис, вернул ей веру в любовь. Не просто принял её с двумя детьми, а дал им дом, тепло, настоящую семью.
Тогда он жил на окраине Твери, в старом доме с бабкой — единственной, кто растил его вместо родителей. Старуха болела, едва передвигалась. А Денис постоянно был в разъездах. И вот он дал объявление — нужна помощница. Откликнулась Алевтина. Уставшая, с двумя детьми, без жилья. Подруга пустила их на пару дней, но дальше — куда кривая выведет.
— Много платить не смогу, — честно сказал Денис.
— Мне не деньги важны, — ответила она. — Кров и работа.
Он подумал и кивнул:
— Поживите у нас. Через неделю уеду, бабке будет спокойнее, если кто-то рядом.
Так она и осталась. Через три месяца жили уже одной семьёй. Любовь пришла не сразу, но когда пришла — навсегда. Денис стал её детям отцом. По-настоящему. Годы пролетели. Дети выросли, разъехались. А они с Денисом — будто не разлей вода.
— Через неделю пятнадцать лет, как ты в моей жизни, — обнял он её однажды.
— Не напоминай, — рассмеялась Алевтина. — Ты мне и без штампа муж. Любимый.
— Вот и распишемся. Пусть всё по закону.
Так и сделали. Без пышности. Без фаты. Просто подписали бумаги и вышли под руку, смеясь. Они были счастливы. И мечтали.
После смерти бабки задумали открыть дом престарелых. Заброшенная дача под городом, кредиты, сбережения — вложили всё. К осени должны были открыться. Но авария перечеркнула всё.
Теперь Алевтина одна. Но не сдалась. Будет бороться — ради их мечты.
В конторе спросили:
— Других наследников нет?
— Нет, — твёрдо ответила она. — Родных детей у него не было, моих не усыновлял. Бабка умерла.
— Родители?
Алевтина пожала плечами.
— Мать лишили прав, а отец… Денис говорил, что тот изредка появлялся. Я его не видела.
И даже не придала значения этим словам. Кто его найдёт через столько лет?
Но однажды в дверь забарабанили.
— Открывай! Мы знаем, ты дома! — хриплый голос за дверью.
Алевтина подошла к глазку. Двое — мужик и баба, с одутловатыми лицами.
— Это квартира моего сына! — орал он. — Половина моя!
— Кто вы?! — схватилась за баллончик с перцем.
— Я — Игнат Семёнович, отец Дениса. А это Людка. Пришли за наследством.
— Каким наследством?!
— Наследством нашего Дениски, — фальшиво вздохнула баба.
Они рвались внутрь. Алевтина преградила путь.
— Не имеете права!
Из лифта вышел сосед. Она захлопнула дверь. За ней — мат, удары. Сосед вызвал ментов. Гости ушли. Но через пару дней в контору пришло заведе́ние — Игнат требует долю.
— Это несправедливо! — голос Алевтины дрожал. — Он сына бросил! Ни копейки, ни дня! Я одна с Денисом всё строила!
— Понимаю, — вздохнула нотариусша. — Но по закону он наследник. Ищите юриста.
И Алевтина пошла в бой.
Собирала справки, искала свидетелей, рылась в архивах. Нашла записи о неуплате алиментов. Бабкина подруга вспомнила, как отец пьяным бил мальчишку. Вызывали полицию — нашла даже старую выписку. Бабка начала лишать его прав — документы сохранились.
Суд тянулся. Но судьба, будто услышав молитвы, вмешалась — Игнат сгорел от цирроза. Людка сбежала. И осталась лишь Алевтина.
К осени, как и мечтали, дом престарелых открылся. На фасаде — табличка: «Дом милосердия имени Дениса Козлова».
Алевтина стояла у входа, глядя, как в окне улыбается старуха. И знала — Денис гордился бы. Она сделала всё. За двоих.
