Тайна второй семьи
Меня зовут Татьяна, моего мужа — Дмитрий. У нас была прекрасная семья: две дочки, которых Дима просто боготворил, баловал, как царских дочерей. Они его обожали даже больше, чем меня. Я души в нём не чаяла, и он, казалось, отвечал мне взаимностью. Но в последнее время он стал нервным, порой срывался на девочек. Его раздражение росло, и у меня на душе скребли кошки.
Я не понимала, что происходит. Когда я спросила Дмитрия, он отмахнулся:
— На работе завал, Тань. Не заморачивайся.
Его слова немного успокоили, но напряжение в доме никуда не делось. Я собралась поговорить с ним серьёзно, но тут зазвонил телефон. Женский голос, ледяной, как сибирский ветер, произнёс:
— Вы в курсе, что у вашего мужа вторая семья? У него есть сын по имени Глеб.
Трубку бросили. Я застыла, словно вкопанная. Мой Дима — изменник? Мир словно перевернулся. Я ждала его с работы, и каждая минута тянулась как резина. Когда он зашёл, я, сжимая кулаки, спросила:
— Дим, кто такой Глеб?
Дмитрий побледнел. Видно было — не ожидал такого вопроса. Замялся, начал что-то бормотать, но под моим взглядом замолчал. Я не выдержала:
— Если не скажешь правду сейчас, я сама всё узнаю!
Тогда он опустил голову и признался. Три года назад у него был роман с коллегой. Она забеременела, и Дмитрий уговаривал её сделать аборт, клянясь, что не бросит нас с девочками. Но она решила родить и шантажировала его ребёнком. Родился мальчик, Глеб. Дмитрий сказал, что не мог бросить сына — мать оказалась непутевой. Боялся, что парнишка останется один.
У меня в голове стучало. Моя семья, моя жизнь летели в тартарары. Но я любила Дмитрия и знала — он любил меня. Наши девочки, Маша и Даша, не засыпали без его сказок. Ради них, ради нас я нашла в себе силы простить. Но рана в душе осталась.
Как-то я встретила подругу детства, Наталью, с которой не виделась со времён университета. Она работала в детдоме. Зашли в кафешку, и вдруг я вижу — Дмитрий сидит за столиком с мальчиком лет пяти. Моё сердце сжалось — это был Глеб. Наталья, заметив мой взгляд, тихо сказала:
— У него есть родители, но он всё равно сирота. — кивнула на Дмитрия и мальчика.
Она рассказала, что мать Глеба сбежала с новым мужем за границу. Отец, то есть Дмитрий, обременён семьёй, и мальчик, хоть и с бумагами в порядке, остался один. Я слушала, а в глазах стояли слёзы. Наталья ушла, а я, пересилив себя, подошла к столику и сказала:
— Мальчики, может, хватит шататься? Пора домой.
Глеб посмотрел на меня, и в его глазах мелькнул страх. Но когда я улыбнулась, он вдруг разрыдался, бросился ко мне и, обняв, прошептал:
— Мам, я знал, что ты меня заберёшь!
Я прижала его к себе и поняла: теперь он мой. Мы с Дмитрием оформили опеку. Теперь у нас трое детей. Маша и Даша души не чают в младшем брате. Глеб, столько лет лишённый тепла, стал самым счастливым пацаном в мире.
Познакомилась с бабушкой Глеба. Она рассказала, что её дочь никогда не любила Дмитрия, а своего сына терпеть не могла. Это было больно, но я знала — теперь у Глеба есть мы, его настоящая семья. Годы летели. Девочки выросли, вышли замуж, у них всё хорошо. Глеб заканчивает мединститут, и мы им безумно гордимся.
Я уверена — поступила правильно, дав сыну Дмитрия от другой женщины семью. Дети, у которых есть родители, не должны быть одинокими — это страшный грех. Наша история в Снежногорске стала притчей. Люди рассказывают её с улыбкой, а я, глядя на своих детей, знаю — любовь и прощение могут залатать даже самые глубокие раны.