Тайна второго дома: грёза у Ладожского озера
– Ты в курсе, что у твоего мужа вторая семья? У него растёт сынишка по имени Серёжа, – в трубке прозвучало, будто лёд раскололся под ногами. Женщина тут же положила трубку.
Меня зовут Ольга, а супруга – Игорь. Мы жили в тихом городке у Ладожского озера и, казалось, были примером счастливого брака. У нас две дочки, которых Игорь души не чаял, звал «моими царевнами» и баловал так, что они души в нём не чаяли. Я обожала его всем сердцем, и мне казалось, он отвечает тем же. Но в последние месяцы он стал нервным, срывался на пустом месте, даже на девочек.
Я не понимала, что происходит. Когда попыталась выяснить, он отмахнулся:
– Начальство гнёт, Оля. Не забивай голову.
Я успокоилась, но тревога не уходила. В доме витало напряжение, и я решила поговорить серьёзно. Но в тот же миг зазвонил телефон. Незнакомка бросила в трубку:
– Ты в курсе, что у твоего мужа вторая семья? У него растёт сынишка по имени Серёжа.
Трубка замолчала. Я застыла, будто подо мной провалился пол. Мой Игорь? Другая семья? Не верилось. Ожидание его возвращения было пыткой. Когда он переступил порог, я, едва сдерживая дрожь, выпалила:
– Игорь, кто такой Серёжа?
Он замер, будто его ударили. Лицо посерело, он забормотал что-то невнятное. Тогда я сорвалась:
– Если не скажешь правду сейчас, я узнаю сама!
Игорь рухнул на стул, закрыл лицо ладонями и признался. Три года назад у него был роман с коллегой. Она забеременела, но он умолял её избавиться от ребёнка, клялся, что любит нас с дочками. Однако она решила рожать, чтобы шантажировать его. Мальчик появился на свет. Она оказалась плохой матерью, и Игорь, по его словам, не мог бросить сына.
Мир рассыпался. Как это случилось с нами? Но я любила его. Знала, что он любит нас – наших «царевен», которые без его сказок на ночь не засыпали. Сквозь боль я простила его, решив: мы справимся.
Однажды я встретила подругу юности, работавшую в детдоме. Зашли в кафе, и тут я увидела Игоря. Он сидел за столиком с мальчишкой лет пяти. Я поняла сразу: это его сын. Подруга, заметив мой взгляд, прошептала:
– У него есть родители, но он всё равно сирота. – И кивнула в их сторону.
Она рассказала, что мать бросила Серёжу, вышла замуж и укатила за границу. Отец (то есть Игорь) живёт своей жизнью, так что мальчик, хоть и не сирота на бумаге, одинок по-настоящему. Сердце сжалось.
Подруга ушла, а я, собрав волю в кулак, подошла к их столу и, стараясь улыбнуться, сказала:
– Мужчины, нам пора?
Серёжа взглянул на меня испуганно, но вдруг разрыдался, бросился в объятия и закричал:
– Мама! Я знал, ты меня найдёшь!
Я прижала его к груди, и в тот миг поняла: он мой. Никому не отдам. Мы с Игорем усыновили Серёжу. Теперь у нас трое детей. Наши девчонки души не чают в младшем брате, а он – самый счастливый малыш на свете.
Позже я познакомилась с бабушкой Серёжи. Она сказала, что её дочь никогда не любила Игоря. А сына своего и вовсе ненавидела. Теперь же наш мальчуган окружён теплом.
Годы пролетели. Дочки выросли, вышли замуж, всё у них хорошо. Сергей заканчивает мединститут, и мы безумно гордимся детьми. Я уверена: поступила правильно, дав сыну мужа настоящий дом. Дети, у которых есть родители, не должны быть сиротами – это грех.
