Он не должен знать.
Светлана стояла у подъезда хрущёвки, не решаясь нажать кнопку домофона. В кармане её пальто лежал смятый листок с адресом, который она выведала через общих знакомых. Двенадцать лет… Целых двенадцать лет прошло с тех пор, как она оставила новорождённого сына.
— Ну и что ты собралась делать? — шепнула она себе. — Думаешь, тебе тут рады, как родной?
Но ноги словно прилипли к асфальту. Уйти она не могла, но и войти — тоже. В голове всплывали воспоминания о том дне, когда она, двадцатидвухлетняя дурочка, натворила дел, о которых жалела потом всю жизнь.
Её бывший муж Виктор был ходячей иллюстрацией к фразе «красивый, но бесполезный». Обаятельный, харизматичный, с обаятельной улыбкой — и абсолютно безответственный. После свадьбы выяснилось, что у него два любимых занятия: водка и карты. Квартиру, подаренную родителями Светланы, он умудрился проиграть за полгода.
— Не парься, лапочка, — говорил он, целуя её в макушку. — Я всё отыграю, вот увидишь. Просто полоса неудачная.
Когда Светлана узнала, что беременна, Виктор исчез на месяц. Вернулся с синяком под глазом и разбитой губой.
— Долги отдавал, — буркнул он в ответ на её слёзы. — Слушай, может, не надо этого ребёнка? Нам сейчас не до него.
Это была последняя капля. Светлана подала на развод, будучи на седьмом месяце. Родители поддержали, но поставили условие — никакого общения с Виктором.
Роды были тяжёлыми. Мальчик родился слабым, врачи боролись за его жизнь. А потом, когда кризис миновал, в палату ворвался пьяный Виктор.
Охрана вытолкала его, но на следующий день он явился трезвым — с цветами и плюшевым медведем.
— Светик, прости, — умолял он, стоя на коленях в больничном коридоре. — Я исправлюсь, клянусь. Дай мне шанс.
Мать, которая с самого начала была против этого брака, устроила скандал.
— Либо отказываешься от ребёнка и едешь с нами в другой город, либо мы тебя знать не хотим! — кричала она. — Выбирай — или мы, или этот отпрыск алкаша!
Светлане было двадцать два. Ни работы, ни жилья, ни сил бороться. И она совершила ошибку, за которую расплачивалась всю жизнь.
Вспомнив, как свекровь, Галина Ивановна, забирала малыша, Светлана почувствовала ком в горле. Та смотрела на неё с таким презрением, что хотелось сквозь землю провалиться.
— Подпиши тут, — сухо сказала женщина, протягивая бумаги. — И можешь забыть.
Годы пролетели незаметно. Светлана переехала с родителями в Новосибирск, окончила курсы бухгалтеров, устроилась на работу. Потом родители погибли в аварии, оставив ей однокомнатную квартиру и кучу кредитов. Она выкручивалась как могла.
Личная жизнь не клеилась. Пару раз пыталась построить отношения, но как только речь заходила о детях, она сбегала. Как объяснить мужчине, что у неё есть сын, которого она бросила?
А потом врачи поставили диагноз. Операция прошла успешно, но надежды на детей больше не было.
— Детей у вас не будет, Светлана Викторовна, — сказал доктор. — Извините.
И тогда она поняла — нужно хотя бы увидеть его.
Дверь подъезда хлопнула, и на улицу вышел подросток в спортивном костюме. Светлана замерла. Это был он — те же карие глаза, тот же упрямый подбородок.
— Вы кого-то ждёте? — спросил он, придерживая дверь.
— Я… да… то есть нет, — пробормотала она.
Парень пожал плечами и пошёл дальше. А она стояла и смотрела ему вслед.
— Эй, Ванька! — крикнул кто-то с детской площадки. — Давай быстрее, а то без тебя начинаем!
Ванька. Его звали Ваня. Она даже имени не знала.
Светлана развернулась, но через несколько шагов остановилась. Нет, так нельзя.
Она вернулась и нажала кнопку домофона. В динамике раздался знакомый голос:
— Кто там?
— Галина Ивановна? Это… Светлана. Можно подняться?
Пауза. Щелчок замка.
Квартира почти не изменилась. Те же обои, тот же запах — лаванда и пироги. Галина Ивановна постарела, но держалась прямо.
— Зачем пришла? — спросила она без предисловий.
— Я… хотела узнать, как он. Как Ваня.
— Откуда имя знаешь?
— Только что слышала, как его звали.
Галина Ивановна фыркнула:
— Ну ладно, заходи на кухню.
За чаем выяснилось, что Виктор так и не исправился. Пил, играл, в долгах. Три года назад его нашли мёртвым в подворотне — то ли сердце, то ли «помогли».
— Я одна его поднимала, — рассказывала свекровь. — Пенсия маленькая, но справлялись. Ваня у меня умница — в школе хорошо учится, в футбол играет. Тренер говорит, перспективный.
— А он… знает обо мне?
— Знает, что мать умерла при родах. И не вздумай ему ничего рассказывать! — голос Галины Ивановны стал жёстким. — Ты сделала выбор.
— Я знаю. Я не буду мешать. Просто… хотела узнать, как он.
— А если бы ему плохо было? Пришла бы спасать?
Светлана молчала.
— У меня рак был, — вдруг сказала она. — Детей больше не будет. И я подумала…
— Что теперь можно вспомнить о брошенном сыне? — закончила за неё Галина Ивановна. — Поздно, милая.
— Я могу помочь деньгами.
— Деньги лишними не бывают. Но не твои. Мы справимся.
В прихожей раздались шаги — вернулся Ваня.
— Ба, я есть хочу! — крикнул он.
— Мой руки, сейчас накрою, — ответила бабушка, затем тихо добавила: — А ты уходи.
Светлана встала. В кухню зашёл Ваня — румяный, с растрёпанными волосами.
— О, у нас гостья? — удивился он.
— Знакомая. Уже уходит, — сказала Галина Ивановна.
— Здрасьте, — кивнул мальчик и направился к раковине.
Светлана смотрела на него и понимала — он счастлив. У него есть бабушка, друзья, увлечения. Он не знает правды, и, может, так лучше.
У
