В давние времена, когда ещё в воздухе витал дух перемен, в семье Морозовых случилась история, о которой долго молчали.
— Аграфена, кто этот парень рядом с тобой? — Иван Морозов ткнул пальцем в пожелтевшую фотографию в старом альбоме с потёртой обложкой.
Новая квартира, куда они недавно переехали, пахла свежей краской, картоном и ванильной свечой, что Люба, их дочь, поставила на подоконник. В гостиной, заставленной коробками, Люба разбирала найденный за полотенцами альбом. На снимке молодая Аграфена в ситцевом платье и с длинной русой косой стояла рядом с незнакомым парнем в кожанке. Оба улыбались на фоне старого фонтана в городском саду.
Иван, в клетчатой рубашке и с седыми вихрами, нахмурился, очки съехали на нос.
— Ваня, ну серьёзно? — Аграфена отложила фарфоровую чашку. — Этому снимку тридцать лет!
Люба, в чёрной кофте с университетской эмблемой, перелистывала альбом, её помолвочное колечко поблёскивало.
— Пап, не заводись, — попросила она. — Мам, просто скажи, кто это, и всё.
Иван скрестил руки.
— Аграфена, я впервые его вижу! — голос его зазвенел. — Это твой бывший?
— С ума сошёл?! — Аграфена швырнула пыльную тряпочку. — После тридцати лет брака ты мне не веришь?!
Люба вскочила, альбом дрожал в её руках.
— Хватит! У меня свадьба через месяц, а вы тут скандалите!
К вечеру ссора разгорелась сильнее. В гостиной, озарённой светом старой люстры, звенели голоса. Аграфена швырнула треснувшую тарелку, Иван смял газету. Люба, в отчаянии, дёрнула альбом — страница с фотографией разорвалась пополам.
Тишина.
— Мам… — прошептала Люба.
Иван опустился на стул, лицо его побледнело.
— Чёрт… Простите.
Аграфена закрыла лицо руками.
— Это был наш с Сашей альбом…
Наутро Аграфена пошла в парк, где когда-то сфотографировалась с братом. Фонтан, сирень, запах сладкой ваты — всё как тогда. Саша погиб в автокатастрофе в девяностых, и боль её не отпускала.
Тем временем Люба встретилась с подругой Дашей в кафе.
— Родители разругались из-за какой-то фотки, — вздохнула она. — Папа думает, что у мамы был роман…
— Поговори с матерью, — посоветовала Даша. — Может, там всё не так.
Вечером, разбирая вещи, Люба нашла конверт с надписью «Для семьи». Внутри лежало письмо: «Если вы читаете это, значит, я не смогла рассказать. Человек на фото — мой брат Саша. Мы сделали снимок за месяц до его гибели…»
Люба влетела в гостиную.
— Мам! Пап!
Аграфена прочла письмо вслух, голос её дрожал.
— Почему молчала? — Иван обнял её.
— Боялась, что будет больно…
Они сели за стол, пили чай с пирогом и вспоминали Сашу — как он рисовал закаты, чинил «Жигули» и смеялся у фонтана.
Через месяц на свадьбе Любы среди гостей стояла рама с фотографией Саши. За столом Иван поднял рюмку:
— За семью. И за Сашу. Пусть смотрит на нас.
Тайна перестала быть тайной. Теперь она была памятью — той, что сблизила их ещё крепче.
