Секрет, спрятанный на чердаке: история женщины, которая осмелилась узнать правду
Лариса не ожидала, что поездка на дачу к свекрови станет для неё откровением, перевернувшим всю её жизнь. Дарья Петровна, мать её мужа, позвала помочь разобрать старый дом перед продажей. Казалось бы, обычное дело. Но именно оно стало той самой точкой, после которой возврата не было.
— Лариса, поднимись на чердак, там хлама накопилось. Я пока внизе приберусь, — распорядилась свекровь, будто отдавала приказ на фронте.
— Хорошо, — согласилась Лариса и, поднявшись по лестнице, принялась разбирать коробки.
Фотографии мужа в детстве, школьные грамоты, рисунки его сестры… Пыль воспоминаний. Но вдруг её взгляд упал на толстую папку с медицинскими документами. Сердце сжалось. После минутного колебания она открыла её.
Перед глазами предстала запись: у Анатолия, её мужа, в подростковом возрасте была болезнь, ведущая к бесплодию. Это не предположение — факт, подтверждённый подписями врачей.
Лариса замерла. Эта папка рушила двадцать лет её жизни. Ведь столько времени они с Анатолием были в браке, и всё эти годы свекровь упрекала её за отсутствие детей, отпускала колкости, прикрываясь «правами старших». А сам Анатолий… Он даже не захотел провериться, когда она прошла все обследования.
Они познакомились в университете. Он был душой компании — играл на гитаре, шутил, первым подошёл к ней, когда она замёрзла на практикуме, предложил чай. Потом свидания, кино, любовь. Как в сказке. До встречи с Дарьей Петровной.
Свекровь сразу дала понять, что Лариса ей не по душе.
— Ты на голову выше Толика! Невеста должна быть миниатюрной, — усмехнулась она за первым ужином.
Лариса старалась не обращать внимания, но каждое слово оседало в сердце. Особенно после свадьбы, когда Дарья Петровна вручила ей кастрюлю и детский чепчик со словами
— Чтоб не затягивала!
А Лариса и сама мечтала о ребёнке. Но ничего не получалось. Врачи разводили руками — у неё всё в порядке. Муж же наотрез отказывался идти к врачу. Более того, иногда позволял намёки: а не её ли вина?
Она прощала ему даже эти слова. Но осадок оставался.
И вот сейчас, на пыльном чердаке, Лариса держала в руках ответ на все вопросы.
Анатолий знал. Дарья Петровна тоже. И всё равно годами терзали её упрёками. Лариса бережно положила документы в сумку. Вернувшись в город, первым делом отправилась к подруге Ольге, врачу.
— Ну конечно, — фыркнула та, пробегая глазами записи. — Вот в чём дело. А ты столько лет мучилась…
Лариса молчала. Глаза наполнялись слезами.
— Разводись, Ларочка. Ты ещё можешь стать матерью. Но с ним? Он даже правду тебе не сказал. Это не семья.
Случай представился через месяц. Семейное застолье. Свекровь, как всегда, блистала, хвасталась внуками от дочери Ирины — хотя сама их и воспитывала. А Ларису пыталась при всех унизить.
Но в этот раз всё пошло не по плану.
— Ну что, Лариса, видно, не судьба тебе детей иметь, — усмехнулась Дарья Петровна. — А у нас от Ирочки трое.
Лариса встала, подошла к центру стола, достала медицинскую карту и положила перед всеми.
— А вы, Дарья Петровна, когда собирались признаться, что ваш сын бесплоден?
Свекровь побелела. В комнате повисла мертвая тишина.
— Это ложь! — прошипела она. — Враньё!
— Правда? Тогда пусть все прочитают, — голос Ларисы дрожал от гнева.
— Да знала она! — вдруг вскрикнул один из старших родственников. — Мне тогда жаловалась, переживала. Я уж и забыл…
— И ты знал, Толик? — обернулась к мужу Лариса. — И позволял матери травить меня?
— Я думал… — замялся он. — Всё наладится…
— Нет, — резко оборвала она. — Я подаю на развод.
Анатолий пытался вернуть жену. Жалко было терять квартиру, доставшуюся Ларисе от бабушки. Но она была непреклонна. Имущество делить не пришлось.
Прошло полгода. Лариса уже почти смирилась, что материнство не для неё. И вдруг — новая встреча. Роман. Новый человек, новая жизнь.
Через три месяца — две полоски на тесте. Потом свадьба. Потом сын Серёжа. А через два года — дочь Маша.
Лариса, глядя на своих детей, иногда думала, как могла бы остаться в том браке, тихо страдая и виня себя. Но она решилась — и обрела счастье.
Анатолий так и не женился. Его мать теперь упрекала и его — мол, ни у него, ни у Ирины жизнь не сложилась. А однажды, проходя по парку, он увидел Ларису с детьми. Она смеялась, качала дочь на качелях, а сын бежал к ней с воздушным змеем. Он отвернулся… И пошёл домой.
Домой. Туда, где ему больше не было места.
