Дверь приоткрыта
Когда Валентина вернулась с рынка, дверь в квартиру не была закрыта до конца. Не распахнута — просто не доведена до щелчка замка. Узкая щель между косяком и дверным полотном казалась намеренно оставленной, будто кто-то аккуратно приоткрыл её, заглянул внутрь и застыл в нерешительности. Или, быть может, так и не ушёл.
Пакеты с продуктами она поставила на пол и замерла. Сердце стучало глухо, но часто. Ни звука, ни шороха. Только тишина и лёгкий сквозняк, шевелящий бахрому ковра в прихожей. И ещё — едва уловимый запах чего-то постороннего, незнакомого её дому. Табак? Или просто холодный уличный воздух? Она втянула носом, но запах растворился.
Последние три года она жила одна. После того как Дмитрий ушёл — сначала в съёмную комнату, потом в Питер, потом в другую жизнь. Он писал ей дважды. В первый раз — чтобы забрать старый свитер, во второй — чтобы сообщить о свадьбе. Она не отвечала. Не от злости. Просто не знала, что можно сказать, когда твоего мнения уже никто не ждёт. Внутри всё давно выровнялось — ровная, чуть грустная пустота, будто подёрнутая инеем витрина: вроде и следы есть, но чьи — не разберёшь.
Валентина медленно шагнула в коридор. Всё на своих местах. Пальто на вешалке. Сапоги у порога. Газеты на полке. Ни намёка на чужое присутствие, ни сдвинутого коврика, ни переставленной вазы. Всё как всегда — и всё не так. Она закрыла дверь, повернула ключ, нажала кнопку сигнализации. Зелёный огонёк замигал, и это немного успокоило. Хотя, если бы кто-то хотел войти — давно бы сделал это. Но осадок остался — лёгкий холодок между лопаток.
На кухне всё было нетронуто. Конфорки выключены. Чашка в раковине. Книга на подоконнике, раскрытая на середине. На уголке страницы — залом. Она точно помнила, что использовала закладку. Или забыла? А может, кто-то листал её. Не переворачивал, просто провёл пальцем по страницам. Но воздух стал другим. Будто его кто-то осторожно сдвинул, прошёл сквозь комнату невидимкой и исчез, оставив после себя пустоту. Не страх — просто лёгкий след.
Вернувшись в прихожую, она заметила: на комоде лежала старая фотография. Не в рамке — просто отпечаток. Поблёкший, с уголком, загнутым внутрь. Валентина наклонилась. Это было фото, которое она давно убрала в шкатулку. Она и Дмитрий. Лет десять назад. Он обнимает её, а она смеётся. Снято на даче, кем-то из друзей. Тогда всё казалось нерушимым, вечным. Теперь кажется вырезанным из другого времени. И кто-то положил его сюда не просто так.
Фото лежало ровно. Не могло выпасть само. Кто-то достал его. Посмотрел. Оставил. И ушёл. Или нет? Валентина оглянулась, будто тень могла задержаться в стенах. Это фото она спрятала не из-за обиды — просто не могла больше смотреть. А теперь оно лежало здесь, как намёк. Или как молчаливый вопрос.
Она села на диван. Взяла телефон. Пролистала звонки. Ничего. Сообщения — тоже пусто. Ни от него, ни от кого. Только банковские уведомления и реклама. Сухие строки, в которых не было ни капли жизни.
Поднялась, закрыла балкон — ветер всё ещё гулял по комнате. Он шевелил тюль, мягко, будто поглаживал. Вечер медленно становился ночью. И вдруг — тишину разрезал звонок в дверь. Один. Чёткий. Будто кто-то знал точно — она услышит.
Валентина подошла. Глянула в глазок. Никого. Пустая лестничная площадка, тусклый свет лампы под потолком. Только на половике у двери — свёрнутый плед. Их плед. Тёмно-синий, с полосками. Он выглядел почти новым, хотя они брали его в походы, стелили на траву, сушили на верёвке после дождя. Она помнила его текстуру, запах дождя и костра. Помнила, как укрывались им в палатке. Как в последний раз стирали вместе, споря о том, сколько сыпать порошка, а потом смеялись над этой ерундой.
На пледе лежала записка. Три слова:
«Прости, не сумел».
Бумага была смята, будто её складывали второпях. Почерк — его. Узнала сразу, по резким «р» и угловатым «д». Как будто он дошёл до порога, но не решился постучать снова. Или знал — она поймёт и так.
Она стояла. Смотрела на дверь, на плед, на дрожащие пальцы. В голове всплывали обрывки: как он уходил, как звякнул ключ, упав на кафель, как потом давила тишина. Потом взяла плед, занесла в квартиру и развернула. Внутри лежал ключ. Её ключ, который он когда-то не вернул. Простой, потёртый, с царапиной у основания — она помнила, как он появился, будто шрам на их общей истории.
Валентина выключила сигнализацию. Положила ключ обратно в плед. Минуту сидела, глядя на него, как на последнюю страницу незаконченной книги. А потом встала, подошла к двери и медленно, едва слышно, снова приоткрыла её.
На всякий случай. Или на тот случай, если всё ещё есть шанс.
