Сегодня в моём дневнике — тяжёлая история, о которой до сих пор шепчутся у кулера. Прошло четырнадцать дней, а в офисе всё ещё спорят, кивают головами, делятся на два лагеря: кто прав — он или она? А всё потому, что у нашей тихой коллеги Анастасии сорвалась свадьба.
Настя — хрупкая, как весенний лёд. Двадцать шесть лет, тонкая, с тихим голосом, даже в спорах не повышает тона. Мы все давно ждали, когда она наконец выйдет замуж за своего Артёма. Встречались они почти два года, всё было идеально: он встречал её после работы, дарил цветы, возил в Сочи, устраивал сюрпризы. Казалось, вот он — мужчина мечты: надёжный, внимательный, серьёзный.
Сделал предложение красиво — с кольцом, на коленях, у фонтана в парке. Настя сияла. Начали готовиться к свадьбе, заказали банкет в «Горке», выбрали платье. И всё шло к счастью, пока не вмешалась её старшая сестра — Алевтина. Шумная, взрывная, вечно скандалящая. Полная противоположность Насти. Грубая, вечно с перегаром, то и дело вваливалась в офис, требовала у сестры «в долг пять тысяч» — не на еду, конечно, а на бутылку чего-нибудь покрепче.
Её знали все — и в бухгалтерии, и в ближайшем ларьке у метро. Артём Алевтину терпеть не мог: та постоянно врывалась в их квартиру, орала, била посуду. Он избегал её, даже на помолвку не позвал. Настя не возражала — сама не справлялась с сестрой, та жила, как хотела, оставляя за собой руины.
И вот оставалась неделя до свадьбы, когда случилось то, что перевернуло всё.
В тот злосчастный вечер Настя позвала Артёма к родителям — познакомить поближе. Алевтина, на удивление, сидела тихо, почти не пила. Все думали — ну наконец-то. Но это было затишье.
Ближе к ночи, когда гости уже расслабились, Алевтина вдруг налила себе полный стакан, хлопнула залпом и расплакалась. Сначала шёпотом, потом громче:
«Я сына вспоминаю… Где он? Жив ли?.. Я же написала отказ… в роддоме…»
В комнате стало тихо, будто выключили звук. Настя побелела. Мать бросилась уводить Алевтину, но та уже несла:
«Родила здорового… а потом испугалась. Одна, без денег, без отца… Подписала бумаги… Простите…»
Артём остолбенел. Смотрел на Настю, потом на Алевтину, снова на Настю — искал в её глазах правду. Та кивнула. Да, знала. Но молчала. Никогда не говорила.
Наутро Артём пропал. Не взял трубку, не пришёл в офис. А через день разослал всем гостям сообщения — свадьба отменяется. Насте сказал коротко: «Не могу быть в семье, где ребёнка выкинули, как мусор. Прости.»
С тех пор Настя — как призрак. Ходит бледная, не отвечает на вопросы, будто вся сжалась внутри. А в офисе кипят страсти: кто-то говорит, Артём струсил, не разобравшись. Кто-то — что Настя должна была сказать раньше. Что в браке нельзя хранить такие тайны.
Я сама не знаю, кто прав. Алевтина разрушила всё, но разве только она виновата? Ребёнка родила — и бросила. Родные знали. Молчали. Никто не протянул руку.
А Артём… Может, просто испугался, что однажды и Настя что-то скроет. Что в этой семье правду закапывают, пока она не взорвётся.
И теперь в нашем отделе, где ещё вчера обсуждали меню и платья, — гробовая тишина. А Настя всё так же молча сидит за компьютером, не поднимает глаз. Только вчера услышала, как она шептала в телефон:
«Нет, мам, он не вернётся. И я не злюсь. Просто больно. Очень.»