Тайна второй семьи: сон в Выборге
– Вы в курсе, что ваш муж живёт на две семьи? У него есть сын, мальчик по имени Глеб, – прошипел в трубке чужой голос. Женщина резко положила телефон.
Меня зовут Татьяна, а моего мужа – Андрей. Мы жили в Выборге, и со стороны наша семья казалась идеальной. У нас две дочки, которых Андрей боготворил, называл «мои ласточки» и баловал так, что они души в нём не чаяли. Я любила его безумно, и мне казалось, он отвечает тем же. Но в последние месяцы он стал нервным, раздражительным, иногда даже кричал на девочек.
Я не понимала, что происходит. Когда спросила его, он отмахнулся:
– Работа, Тань. Не забивай голову.
Я притворилась, что поверила, но тревога не уходила. Напряжение в доме росло, и я решила выяснить всё раз и навсегда. Но в тот самый момент зазвонил телефон. Незнакомка сказала те самые слова:
– Вы в курсе, что ваш муж живёт на две семьи? У него есть сын, мальчик по имени Глеб.
Связь прервалась. Я стояла, словно вкопанная, будто пол ушёл из-под ног. Мой Андрей? Изменял? У него другая семья? Я не верила. Ждать его с работы было пыткой. Когда он наконец вошёл, я, едва сдерживая слёзы, выпалила:
– Андрей, кто такой Глеб?
Он замер, словно его током ударило. Лицо побелело, он начал что-то бормотать, но слова путались. Тогда я не выдержала:
– Если не скажешь правду сейчас, я узнаю всё сама!
Андрей рухнул на стул, закрыл лицо руками и признался. Три года назад у него был роман с коллегой. Она забеременела, но он умолял её сделать аборт, клялся, что любит меня и дочек и никогда нас не оставит. Однако она решила рожать, чтобы шантажировать его ребёнком. Мальчик родился. Она оказалась плохой матерью, и Андрей, по его словам, не мог бросить своего сына в нищете.
Мир рухнул. Как это случилось с нами? Но я любила Андрея. Знала, что он любит меня и наших девочек – его «ласточек», которые без папиной сказки не засыпали. Сквозь боль я простила его, решив, что справимся.
Однажды я встретила подругу из института, которая работала в детдоме. Зашли в кафе, и вдруг – Андрей. Он сидел за столиком с мальчиком лет пяти. Я сразу поняла – это его сын. Подруга, заметив мой взгляд, тихо шепнула:
– У него есть отец, а всё равно – сирота.
Она рассказала, что мать мальчика бросила его, вышла замуж за иностранца и уехала. Отец, то есть Андрей, был привязан к своей семье, так что ребёнок, хоть и не сирота по документам, рос одиноким.
Подруга ушла, а я, собравшись с духом, подошла к их столику и, выдавив улыбку, сказала:
– Мужчины, не пора ли домой?
Глеб вздрогнул, испуганно посмотрел на меня, но вдруг разрыдался, кинулся ко мне, обнял и закричал:
– Мама! Я знал, что ты меня заберёшь!
Я прижала его к себе и поняла – он мой. Никому не отдам. Мы с Андреем оформили опеку. Теперь у нас трое детей. Наши девочки души не чают в младшем брате, а он – самый счастливый мальчишка на свете.
Позже я встретила бабушку Глеба. Она рассказала, что её дочь никогда не любила Андрея. А собственного сына просто ненавидела. Теперь же наш мальчик окружён любовью.
Годы прошли. Девочки выросли, вышли замуж, у них всё хорошо. Глеб заканчивает медицинский университет, и мы безмерно гордимся детьми. Я уверена – поступила правильно, дав сыну мужа семью. Дети, у которых есть родители, не должны быть сиротами – это страшный грех.