Тайна заколдованной картины

**Загадочная картина**

Алёна сидела в машине на заднем сиденье, прильнув к стеклу. Сердце колотилось, будто перед долгожданным праздником — Новым годом или днём рождения. Но день рождения у неё в декабре, а за окном плыло знойное июльское марево.

За рулём неподвижно сидел мужчина с толстой загорелой шеей, похожий на каменный монолит. Его бритый затылок казался чужим, отталкивающим. Он не поворачивал головы, будто шея и вправду окаменела. Алёна привстала, чтобы разглядеть его лицо.

— Садись! — рявкнул водитель, не оборачиваясь.

Она шлёпнулась на сиденье и снова уткнулась в окно. Мелькали поля, перелески, деревянные дома с резными наличниками. Опередили двух велосипедистов — бородатого мужика и парнишку. Те мельком глянули на Алёну, и настроение её снова взлетело. Впервые ехала в другой город, к бабушке с дедушкой, которых никогда не видела.

— Долго ещё ехать? — спросила она.

— Нет, — отозвалась мать с переднего сиденья.

— А почему раньше не навещали их?

Мать пробормотала что-то невнятное.

— А речка там есть?

— Есть. Всё там есть. Хватит трепаться. Приедем — увидишь. — В голосе матери заплясали раздражённые нотки.

Алёна смолкла. В последнее время мать злилась по любому поводу. Всё началось, когда ушёл отец. Схватил рюкзак — и будто сквозь землю провалился.

«Наверное, едем в отпуск, — думала Алёна. — Столько вещей набрала: даже мои игрушки, даже ранец. Зачем ранец летом?» Вопросов было много, но задавать их она не решалась.

Девочка откинулась на сиденье и затянула тихую песенку.

— Хватит ныть! И так тошно, — огрызнулась мать. Алёна надулась.

Но вот за окном замелькали дома. Машина остановилась у кирпичного двухэтажного дома.

— Приехали. Дом, милый дом, — процедила мать, распахивая дверцу.

Дом был серый, облупленный, с двумя подъездами. Никакого двора с горками и качелями, только две скамейки у крыльца.

Водитель выгрузил их вещи и тоже уставился на дом. Мать велела ему подождать, схватила чемоданы и двинулась к подъезду. Алёна засеменила следом. Дверь оказалась деревянной, облезлой, без кодового замка.

— Открывай, — буркнула мать.

Алёна рванула скрипучую дверь. Они поднялись на второй этаж. Мать поставила чемодан, чтобы нажать звонок, но дверь вдруг распахнулась сама. На пороге стояла высокая женщина с холодным взглядом.

Мать шагнула внутрь. Алёна прижалась к ней, поняв: это бабушка.

— Чего встала? Проходи, — сухо сказала та.

Девочка не шелохнулась. Из комнаты вышел седой мужчина с добрыми глазами.

— Это твой дед Николай, — представила мать. — Вот её вещи, игрушки, одежда…

— Разберёмся, — отрезала бабушка. — Чай хоть попьёшь?

— Нет, такси ждёт.

И Алёна вдруг поняла: мать оставит её здесь. Вцепилась в неё, запричитала:

— Мама! Не уезжай! Возьми меня!

— Ты что, не сказала ей? — укоризненно спросила бабушка.

Мать молча пыталась оторвать её пальцы, но Алёна впилась, как репей.

— Я потом за тобой приеду. Хватит! — мать рывком освободилась и выскользнула за дверь.

Бабушка схватила Алёну. Та забилась, как пойманная птица.

— Иди… Уходи! — бросила бабушка вслед матери.

— Пусти! — кричала Алёна, но мама уже исчезла.

— Алёна, — раздался спокойный голос деда. Он взял её за руку и повёл в комнату.

Старая мебель, пианино у стены. Тишина, прерываемая только тиканьем часов. Потом они пили чай с блинами — такими вкусными, что Алёна забыла слёзы. Вечером бабушка вывела её во двор, где играли две девочки.

— Ты здесь теперь живёшь? — спросила одна.

— Нет, мама скоро за мной приедет, — твёрдо сказала Алёна, но глаза предательски защемило.

Сентябрь наступил, а мать не приехала. Алёна пошла в школу. Жить с бабушкой и дедом оказалось даже лучше: они не кричали, не ссорились, как родители.

Раньше отец и мать только орали друг на друга. Потом отец ушёл. Мать стала пропадать по вечерам. Алёна часами стояла у окна, вглядываясь в темноту, пока под окнами не останавливалось такси. Тогда она мчалась в постель, притворяясь спящей, но сердце ликовало — мама вернулась!

Со временем она перестала ждать. Бабушка как-то обмолвилась, что мать «устраивает личную жизнь». Алёна росла беззаботно, пока в восьмом классе бабушка не заболела и не умерла. Впервые она увидела, как плачет дед.

Они остались вдвоём. Бабушка научила её всему: жарить картошку, печь блины, искать дешёвые продукты. После школы Алёна поступила в колледж — уехать не могла, не бросила бы деда.

Однажды он подвёл её к картине на стене. Странная, небрежная работа: геометрические фигуры, едва угадываемый человеческий силуэт.

— Это твоё приданое, — сказал дед.

— Эта картина?

— Нет. Под ней — икона. Настоящая. Вот она и стоит денег. Если что — продашь, только не кому попало. — Он сунул ей листок с адресом. — Никому не говори.

Алёна кивнула, хотя ничего не поняла.

Потом приехала мать. Постаревшая, с проваленными щеками.

— Войти можно? — её голос всё так же раздражал.

— Явилась? — за спиной Алёны раздался голос деда. — Очередной кавалер выгнал?

— Где мама? — спросила мать, бросая потрёпанную сумку.

— Умерла пять лет назад. Ты адреса не оставила. Зачем приехала?

— Соскучилась. — Мать прошла в комнату. — Даже эта уродливая картина на месте.

— Не тебе решать! — вдруг закричал дед.

Мать обняла Алёну, но та не чувствовала ничего. Дед так разволновалсяИ когда Алёна случайно наткнулась на эту картину в заброшенной лавке старьёвщика, глаза её наполнились слезами — потому что теперь она точно знала, где искать свою мать.

Rate article
Тайна заколдованной картины