Сон о краже: как родные предали
В полумраке хрущёвки на окраине приморского городка Орловка, где сквозь щели старых рам пробивался солёный ветер, стояла Лида, сжимая виски. Еда пропадала словно по волшебству — вчера ещё был полный холодильник, а сегодня лишь пустота. Её муж, Сергей, наверняка снова всё умял, и эта мысль грызла её, как голодная крыса.
Разговоры с Сергеем напоминали бой с собственной тенью — всегда крик, всегда обиды. Его трёхмесячная безработица превратила их жизнь в ад. Лида пахала на двух работах, а продукты таяли, будто снег весной. Она давно привыкла к чёрному кофе без сахара и сухому хлебу — после смен валилась с ног. А Сергей жил в своём мире, где еда появлялась сама, а жена должна была терпеть.
«Завтра еду к дядьке в деревню, помочь с баней», — бросил он из комнаты, не отрываясь от телевизора.
Лиде было всё равно. Жар и слабость приковали её к постели. С утра температура поднялась, и она осталась дома. Глотнув таблеток, провалилась в тяжёлый сон, надеясь забыться.
Но покой нарушил странный шум. На кухне гремела посуда, хлопала дверца, потом раздалось наглое напевание. Шатаясь, Лида побрела на звук. Там, как у себя дома, копошилась сестра Сергея — Наташка. Та самая, с которой Лида избегала встреч. Наташка считала, что брат обязан содержать не только свою семью, но и её с детьми. Сергей тайком подбрасывал ей деньги, а Лида молча глотала обиду. И вот теперь Наташка выгружала из холодильника продукты в сумку.
«Привет», — прошипела Лида, сжимая кулаки.
«Ой! А ты чего дома?» — Наташка дёрнулась, чуть не выронив банку солёных огурцов.
«Болею. А ты, вижу, совсем обнаглела?»
«Серёга сам ключи дал», — огрызнулась та, даже не покраснев.
«Значит, не у него аппетит зверский, а у тебя руки — как у вороны», — голос Лиды дрожал.
«Он мне брат! Я имею право взять еды для своих детей!» — Наташка выпрямилась, как разъярённая кошка.
«Твой брат — безработный, а я, значит, должна кормить две семьи? Даже не зная об этом?» — в горле встал ком.
«Ты жалеешь кусок колбасы? Я одна, мне тяжело!» — взвизгнула Наташка.
«Верни ключи. Сейчас. Иначе звоню в ментовку. Квартира — моя, а твой брат тут никто», — Лида шагнула вперёд, глаза горели.
«Из-за фигни ментов звать? Какая ты мелочная!» — швырнула та ключи. «Я Серёге всё расскажу, он ещё пожалеет, что женился на такой стерве!»
«Это он пожалеет, что покрывал твои набеги», — Лида задохнулась от слёз.
Рухнув на стул, она осознала — её обманывали, считали дурой. Кто бы поверил, что свояченица обчищает холодильник, а муж молча покрывает? Но хуже всего было понять: он знал. И молчал.
Лида вспомнила свекровь — ту самую, что тащила из их дома всё, что плохо лежало. Яблоко от яблони, и Сергей с Наташкой — вылитая мать. Сердце сжалось, но решение пришло сразу. Дрожащими пальцами набрала номер.
«Развод», — выдохнула она, не дав ему вставить слово.
«Постой, я приеду, поговорим», — залепетал Сергей.
«Всё сказано».
«Ты ещё вернёшься!» — закричал он.
Но Лида уже не слушала. Сергей стал чужим — словно тень на стене. Жаль лишь годы, отданные тому, кто не ценил ни её, ни их дом. Развод был не концом, а началом — шагом в жизнь, где никто не посмеет красть её покой.
Сон закончился. Но наяву всё оказалось правдой.
