Тайны на виду
В хмурый осенний вечер, разбирая старые вещи в родительском доме в Екатеринбурге, Светлана случайно подслушала разговор, перевернувший её жизнь. Она сидела у себя в комнате, когда встревоженный голос матери донёсся с кухни:
— Света, может, вернёшься к нему? Ну сколько можно метаться?
— Мам, я же сказала, это ненадолго, — устало ответила Светлана. — Как только съедут квартиранты из дедушкиной квартиры в Челябинске, я туда перееду. Не хочу вам мешать.
— Какая помеха, Света? — голос матери дрогнул. — Жили вы с Дмитрием, всё было хорошо. Не пил, не гулял. Чего тебе ещё? Надо уметь уступать, не первый год вместе!
Светлана горько усмехнулась, глядя в окно, за которым моросил холодный дождь. Внутри поднималась буря. Как объяснить матери, что её брак был как жизнь под микроскопом?
— Мам, ты не представляешь, как я жила, — голос её задрожал. — Ты закрываешь шторы на ночь? У вас с папой есть хоть капля личного пространства? А если хотите чего-то интимного, об этом сразу знает весь двор? Нет? А у меня — да! Я будто в аквариуме, где каждый мой шаг обсуждают. Не сомневаюсь, весь район в курсе, какого цвета моё бельё или… — она запнулась, — чем мы с Димой занимались ночью. И ты называешь это нормальным?
Мать онемела. Светлана продолжала, не в силах остановиться:
— А знаешь, кто всем разносит эти сплетни? Мой муж! Тот самый, от которого я ушла. Он не умеет молчать! Я прошу: «Дима, это только между нами», а через час уже все в курсе. Он смотрит невинно: «Ну я же по секрету сказал, что тут такого?» — Светлана сжала кулаки. — В последний раз он устроил сцену, кричал, что так привык, что его мать просто переживает. Но зачем, скажи, ей знать, в какой день мы планировали зачать ребёнка?!
Мать ахнула, прикрыв рот ладонью.
— Да, мам, именно так! — Светлана едва не закричала. — Его мать звонит и спрашивает, как прошло, переживает за внуков. Даже к бабкам ходила, травы какие-то подсовывала через Дмитрия, чтобы он мне в чай подмешивал! Это был последний камень. Я не могу так жить! Иду по улице, а люди ухмыляются, будто знают, что мы вчера делали. Уже паранойя началась! Его мать звонит и заботливо интересуется, стою ли я в позе берёзки после… ну, ты поняла. Хватит!
Светлана замолчала, тяжело дыша. Мать смотрела на неё в ужасе.
— А сюрпризы? — продолжила Светлана тише. — Никаких сюрпризов. Он всё разболтает. Подарит что-то, а я уже за месяц от соседки знаю, что он собирался купить. Хороший он, да, не пьёт, не бьёт, работает. Но этот его язык… Не могу, мама.
Отец, обычно молчаливый, неожиданно вступил:
— Хватит, мать, дочь доставать! — его голос был твёрд. — Сказала не может — значит, не может. Кто её поддержит, если не мы? Живи, дочка, сколько нужно.
Повернувшись к Светлане, он смягчился:
— Знавал я таких, как твой Дима. В нашей бригаде был один, Балаболка звали. Никакой тайны ему доверить нельзя — мигом разнесёт. Говорил, вся семья такая, от отца пошло. Может, врал, не знаю. Но жить с таким — пытка.
Светлана кивнула отцу и ушла в комнату. Ей нравилась эта уютная квартира, где всё дышало теплом. Но жить с Дмитрием, уничтожавшим всякую приватность, было невыносимо.
В дверь постучали. Вошла мать, теребя фартук.
— Света, ты правда на развод подаёшь?
— Мам, дай подумать, — вздохнула Светлана. — Но скорее всего — да. Он не изменится.
— А вдруг исправится? — робко спросила мать.
— Не исправится, — резко ответила Светлана. — Думаешь, мне легко?
Мать вышла, а Светлана упала на кровать и разревелась. Она не ожидала, что брак с Дмитрием, казавшимся таким надёжным и добрым, закончится так. Ещё до свадьбы были звоночки: как-то они ночевали на даче, а потом все соседки начали её подмигивать и называть «лапочкой». Свекровь как-то обмолвилась, что нынешние девки «лёгкие», а Света — «чистая». Спустя годы, в ссоре, та бросила, что знала о невинности Светланы ещё до свадьбы.
— Ты рассказал матери?! — орала тогда Светлана.
— Ну и что? Она так радовалась! — оправдывался Дмитрий.
Это был конец. Светлана поняла — больше не выдержит.
Прошло три месяца. Она переехала в другой район Челябинска, подальше от прежней жизни. Не ждала встретить здесь Дмитрия.
— Привет, Свет, — он стоял у подъезда, переминаясь.
— Привет, — холодно ответила она.
— Поговорим?
— Диктофон включил? — язвительно спросила Светлана. — Чтобы потом всем пересказать?
Дмитрий покраснел.
— Я хотел извиниться. Всё понял, Свет. Хватит дурака валять. Мне без тебя плохо. Я исправлюсь.
— Мне тоже без тебя плохо, — призналась она, но тут же добавила: — Но ты сам выбрал этот путь. Не умеешь молчать — значит, конец.
— Ты на развод подала? — тихо спросил он.
— Да.
— У тебя кто-то есть?
— Нет, — резко ответила Светлана. — Но будет. И он, в отличие от тебя, не будет трепаться о нашем. Уходи, Дима.
Она развернулась и ушла, сжимая от боли сердце. Весь вечер ждала звонков свекрови, друзей, соседей — все должны были начать её корить за то, что бросила такого «замечательного» Дмитрия. Но телефон молчал. Ни на следующий день, ни через неделю — никто не позвонил.
А Дмитрий стал появляться каждый день. То у подъезда, то в ближайшей кафешке.
— Ты что тут делаешь? — однажды спросила она.
— В отпуске, Свет, — ответил он, отводя взгляд.
Отпуск кончился, а он не уходил. Свекровь звонила, спрашивала, как дела, но о сыне — ни слова. Пока однажды не сорвалась:
— Света, ты Диму не видела? Как он— Нормально, — ответила Светлана, почувствовав, что впервые за долгое время её слова о Дмитрии останутся только между ними.
