Мы, ребята, шептали друг другу прозвище «фея» так называли нашу соседку, тётю Зинаиду. Невысокая, пухленькая, она вечно выходила в двор со своей белой пуделеммалявкой Снегиркой и доставала из яркого пакетика сладкие угощения. Если бы таких людей было больше, мир бы озарился, ведь они сами как солнечное пятно в пасмурный день.
Игры в песочнице, казакиразбойники, гонки корабликов по лужам. Как пел Буланова: «Мы играли в пиратов лихих, отважных мореплавателей». Воспоминая детство, я всегда вижу светлой зарёй наш двор, полон кубиков, машинок, кукольных колёс. Мы были как одна семья: один за всех и все за одного. Тогда в газетах не мелькали заголовки вроде «Подростки выкололи глаз котёнку» или «Собаку сожгли заживо». Добро витало в воздухе, и даже если ктото был груб, его воспитывали. Стыдило бы любого, кто сделал плохой поступок.
Тётя Зинаида была ростом чуть выше ребёнка, с пышными кудрями и яркими платьями в цветочек. Она обожала разноцветные бусинки и часто выходила в двор, держа в руках Снегирку. Мы бросали машинки, самолётики и куклы, спеша к ней, как к доброму духу нашего старого двухэтажного дома. Родители иногда оставляли нас под её присмотром, когда уходили на работу. Тётя Зинаида забором забирала малышей из детсадов, рассказывая интересные истории, а ещё вела невероятно красивый кружевной вяз.
Все мы горделиво носили её фирменные панамки, шарфики и мягкие носочки. Тётя Зинаида не была родственной, но мы называли её тётей. Её родственники жили в далёкой Белоруссии и присылали коробки со сладостями тогда их было в дефиците, а теперь можно купить всё, что захочется.
Тётя Зинаида раздавала детям конфеты, сидя рядом, пока мы смущённо протягивали руки. Она открывала нам яркие разноцветные обёртки, полные ароматных сладостей. Сейчас детям нельзя принимать у незнакомцев угощения боятся обмана. Но Зинаида была не чужая, а своей.
Ты зачем раздаёшь их? ворчала сухая соседка с тонкими губами, живущая на втором этаже. У их родителей есть, а ты едва живёшь: муж болен, лекарства нужны. Спрячь конфеты себе!
Мы подслушали разговор с подругой Олеся. Слова запали в память, хотя смысл был смутен. Тётя Зинаида ответила:
Зина, что ты несёшь? Это же дети! Сейчас дефицит, а их мамыпапы конфет не найдут. Мне родня посылает, они не забывают. Пусть запомнят вкус хороших конфет. Делить надо! Видишь, как их глазки сияют? Как счастье, как море, молоко, арбузы Как же они прелесть! Жаль, у меня нет детей и внуков, но здесь все мои.
Дурочка! отрезала соседка. Не мои, не мои! Ты просто простушка.
Мы вышли из кустов.
Олеся! Татьянка! Идите сюда! У меня есть красное яблоко! протянула тётя Зинаида.
Тётя Зинаида, а что значит «простушка» и «дурочка»? спросила Олеся.
Соседка на миг выглядела мрачной, но тут же улыбнулась.
Слышали, девочки? Делайте вид, что ничего не слышали. И помните: если ктото скажет плохое, не берите в сердце, отпустите. Поднимите ладошку, сдуйте плохое, пусть улетит. Люди разные, но хороших больше. Я вас люблю! прижала нас к себе.
Однажды тётя Зинаида пропала два дня. Мы спросили мам: где она? «Может, отдыхает, может, простудилась». На второй день мы собрались восемь: четыре девочки и четыре мальчика, и пошли к её двери. В руках у каждого подарки: Кирюшка нарисовал небо и солнце, Серёжа подготовил любимый фломастер, Яна и Дмитрий сделали из пластилина колобка, Олеся принесла горшок с цветком, близнецы Маша и Паша принесли варенье, а я блины, испечённые мамой. Блины получились лёгкими, как облака, с ароматом масла, мама ловко переворачивала сковороду, а блины, словно птицы, летали в воздухе и падали обратно.
Отнесите тёте Зинаиде, сказала мама, потирая меня за косички. Мы шли по скрипящей лестнице к её скромной квартире: две кровати, яркие шторы, покосившийся столик, старый телевизор, везде вязаные вещи. В дверях стоял бледный седой мужчина её муж, Володя, он болел, не выходил из дома. Тётя Зинаида, всё ещё в халатике, держала его за плечо, но улыбнулась, увидев нас.
О, ребята! Как здорово, что пришли! воскликнула она, обнимая нас. Мы не замечали скромности их быта, лишь радовались встрече.
Мы можем помочь! Пойдём в магазин, вынесём мусор, поправим ковры! заявил самый смелый из нас, Кеша.
Тётя Зинаида рассмеялась и пригласила всех садиться к своей кровати. Яна, как всегда, выкладывала на стол свой колобок. Затем мы пели стихи, угощались конфетами, а бледность мужа постепенно отступала, и он даже пошутил, что теперь сможет танцевать. Тётя Зинаида даже попыталась вести хоровод с нами.
Перед уходом она шепнула мне на ухо:
Спроси у мамы рецепт. Блины такие вкусные! Я сама не умею готовить, всё подгорает.
Мама часто приходила к ней, любуясь её пушистыми тапочками, помогала мыть руки, садилась на кухонный диван и, как ребёнок, болтала ногами, когда ели блины со сгущёнкой. Иногда она лизала пальцы, потом смущалась и просила полотенце. Тётя Зинаида рассказывала, как муж давно болеет, ходить уже не сможет, но ей радостно ухаживать за ним и за нами.
Тётя Зинаида любила всех животных. С утра и вечером она носила бидончик, кормя улицовых собак кашей или макаронами. Приютов тогда не было, а парочка бездомных псов радовалась её угощениям.
Золотая женщина, всё отдаёт другим! восхищалась мама, разговаривая с отцом.
Золотая? Как золотистый ёлочный шар? удивлялась я. У тёти Зинаиды кожа светлая!
Мама прижала меня и объяснила, что «золотой человек» это человек с большим сердцем.
Помню, как тётя Зинаида шла домой с бидончиком, и две старушкисоседки пытались её отговорить:
Не кормишь своих собак, а детей вызываешь! Вы нам надоели! Конфетами кормишь? Ты нищая, но в богатую играешь! орали они в унисон.
Тётя Зинаида тихо шептала: Живой человек, родные, горе Дети маленькие, пусть играют и смеются. Тишина страшна
Одна из женщин крикнула ей: Твой инвалид скоро сдастся! Не дадим ни копейки! а другая добавила: Не трогай Вовочку моего!
Тогда я, чувствуя, что чтото нехорошее происходит, бросилась вперёд и крикнула:
Не смейте так обращаться с тётей Зинаидой! Иначе я покажу вам!
Мы, девчата, вцепились в её руки, а рядом прозвучал свист подбежали Кеша и остальные. Мы образовали круг вокруг тёти Зинаиды и воскликнули:
Никогда её не обижайте и не говорите плохих слов! Иначе с нами дело иметь придётся! Тётя Зинаида наша!
Женщины, запинаясь, отступили, а тётя Зинаида продолжала обнимать нас.
Мы не были хулиганами, а один за всех и все за одного. Детскими сердцами мы почувствовали, как больно было тете Зинаиде. Так и сегодня многие добрые люди кормящие птиц, бездомных, отдающие последнее, даже не имея собственного хлеба страдают от недоброжелателей. Сейчас ценятся лишь наглость и хамство, а истинная доброта считается безумством.
Тётя Зинаида через год уехала из Москвы, её муж умер, а родственники забрали её к себе. Мы плакали во дворе, а перед отъездом она разожгла нам вафельки, целовала, подарив большую коробку с фантиками. Она заставила нас делать «секретики» берём фантик, цветок, кусочек стекла, закапываем в землю, а потом раскопаем красиво.
Последний раз она обещала вернуться через год, махнула рукой и исчезла в закат, таща за собой огромный чемодан, где её пудель скакала рядом.
Тётя Зинаида больше не приходила. Мы хранили её секретики, но никому их не показывали. Конфеты перестали летать к нам, а мы выросли, учились, смеялись, иногда вспоминая её, и на глаза наворачивались слёзы.
Последний раз мы договорились встретиться в старом дворе год назад. Иннокентий, теперь уже управляющий в банке, Олеся, переводчица, остальные разъехались, связь потерялась, а старый дом снесли, построив новостройку. Кеша, в дорогом костюме, нашёл в земле ямку и закопал туда своё «секретик».
Что ищешь? спросили мы Олю.
Секретики тёти Зинаиды. Столько лет прошло, а всё болит в груди. Где она? Жива ли? Я ищу справки, но безуспешно. На совещаниях я представляю её, гладит меня по голове, суёт конфету. Жена привозит сладости из заграницы, но я их не ем. Хочу ту конфетку из детства, самую вкусную. Фото у меня осталось, вздохнул Кеша.
Точно, добрая была, прошептала Оля.
Помните, она говорила, что даже будучи взрослыми, надо оставаться ребёнком в душе, иначе эльфы обидятся и жизнь станет скучной, добавил я.
Тётя Зинаида была правой, и её крик «Не трогайте моего Вовочку!» всё ещё звучит в наших мыслях. Мы выросли, но помним её, и если когдато на душе станет тяжело, я слышу её голос:
Не грусти, детка. Съешь конфетку. Всё будет хорошо.
