Квартира
Когда Даша с мужем заселились в новый дом, на первом этаже уже жили пенсионеры — Василиса Семёновна и Лев Григорьевич. Они всегда ходили вместе: в магазин, в поликлинику, на прогулку. Шли под руку, опираясь друг на друга. Поодиночке их почти не видели.
Однажды Даша с Игорем возвращались поздно из гостей. У подъезда стояла «скорая», из дверей выносили кого-то на носилках. Следом семенил старик Лев, едва поспевая за медиками.
Все звали его просто дедом Лёвой, а вот к его жене обращались строго по имени-отчеству. Старик был седой, даже щетина на его морщинистом лице отливала серебром. Веки нависали над блеклыми, почти прозрачными глазами. Казалось, он потерян и напуган.
— Что случилось? — спросил Игорь, подойдя к нему.
Тот лишь махнул рукой — то ли «всё плохо», то ли «не до тебя». Игорь обратился к фельдшеру, ловко загружавшему в машину носилки с худенькой старушкой.
— А вы кто? — недовольно бросил тот.
— Сосед. Переживаю.
— Не мешайте, сосед. Переживайте в сторонке. — Носилки скрылись внутри санитарки, фельдшер захлопнул дверцу.
Дед Лёва попытался залезть следом.
— Куда? Вам там делать нечего. Жену повезут в реанимацию, вас не пустят. Только помешаете. Сосед, проводите деда домой, присмотрите за ним — мало ли что, — сказал медик и заперся в машине.
«Скорая» рванула со двора, завывая сиреной. Дед Лёва, Игорь и Даша стояли, пока звук не растворился вдалеке.
— Пойдёмте, дед. На улице не май месяц, простудитесь. В одной рубахе выскочили, — сказал Игорь. — В больнице ей помогут.
Старик покорно позволил отвести себя домой.
— Может, к нам подниметесь? Вдвоём тоскливее, — предложил Игорь у распахнутой двери квартиры.
— Спасибо. Я домой. Буду ждать Василису, — прошептал старик и вошёл в темноту.
— Ну, как знаете. Мы на пятом этаже, если что, — напомнил Игорь.
Дед кивнул и закрыл дверь.
— Жалко его. Вместе всю жизнь, — вздохнула Даша, поднимаясь по лестнице. — Надо родным сообщить, пусть приезжают.
— Да нет у него никого, — обернулся Игорь.
— Откуда знаешь?
— Как-то разговорились. Брат погиб ещё в войну. Племянник где-то есть, да кому старики нужны? Детей у них с Василисой Семёновной не было. Так что, если что… совсем один останется. А старики поодиночке долго не живут. Как лебеди — если потеряет пару, то и сам следом.
— Ого, не знала, что ты такой романтик. «Как лебеди»… — фыркнула Даша.
На следующий вечер Игорь собрался проведать деда.
— Сходи, может, помощь нужна. Как бы не затосковал всерьёз, — согласилась Даша.
Дверь в квартиру оказалась незапертой. Игорь вошёл.
— Дед, живой? — крикнул он в темноту.
Из кухни вышел Лев Григорьевич, сгорбленный, постаревший за ночь.
— Прости, зашёл проведать. Дверь-то чего не закрыл?
— Забыл, — махнул тот рукой. — Заходи, чай будешь?
— Нет, сыт. Сам-то ел?
— Не лезет. Всё думаю, как там моя Василиса. — Дед тяжело опустился на потрёпанный табурет.
Игорь осмотрел чистую кухню. На столе стояла чашка с недопитым чаем — на блюдце яркие маки, золотые узоры.
— Любила она красивую посуду, — вздохнул дед. — Её нет, а я не могу из стакана пить. Привык. Выпьешь за компанию?
— Не накручивай себя. Сейчас медицина не чета прошлому…
— Всю жизнь вместе. Не представляю, как без неё… Никогда серьёзно не болела, всегда на ногах. Видно, силы кончились. — Дед всхлипнул, не слушая. — Думал, я первый уйду. А теперь понимаю — так даже лучше. Ей было бы тяжелее. Я мужик, выстою. Иди, не беспокойся.
— Ну что, как дед? — спросила Даша, когда Игорь вернулся.
— Держится. Говорит, она никогда не болела.
— Значит, поправится, — бодро ответила жена.
Но на следующий день дед пришёл к ним сам и сообщил, что Василиса Семёновна «приказала долго жить». Попросил помочь с похоронами.
— Конечно, проходите, обсудим, — согласился Игорь.
Прошло две недели. Вечером Даша пристроилась рядом с мужем на диване.
— Жалко старика. Совсем один остался, — начала она.
Игорь кивнул, не отрываясь от футбола.
— Я вот что подумала…
Он снова кивнул, не слушая.
— Ты хоть слышишь меня? Выключи этот ящик! — прикрикнула Даша.
— Потом нельзя? — Игорь не сводил глаз с экрана.
— Нельзя. Сереже через два месяца шестнадцать. Скоро женится, приведёт жену в нашу однушку. Где все поместятся?
— О чём ты? Какая жена? — Игорь наконец оторвался от телевизора.
— Время-то летит. Как мы впятером будем жить? — продолжала Даша.
— К чему ты клонишь? — Игорь поморщился: его команда проигрывала.
— Деду восемьдесят. Возраст. Вдруг что? Квартира-то у него двухкомнатная. Если что — государству достанется.
— Ну и? Мы ж не родня.
— Вот именно. А надо, чтобы досталась. Сереже будет куда жену привести.
— Ты о чём? — Игорь насторожился.
— Главное — не опоздать.
— Ты серьёзно? Решила деда… — он провёл рукой по горлу.
— Ты с ума сошёл? — Даша округлила глаза. — Никакого криминала. Всё честно: будем ухаживать, оформим опекунство. Хорошо бы договор с ним составить.
— А-а… — протянул Игорь. — Ну ты даёшь. — Он с уважением посмотрел на жену.
— То-то же. А ещё говорят, мужчины умнее.
— И как ты ему это предложишь? Жена только умерла, а ты со своим договором.
— Не сразу. Постепенно. Сначала в магазин сходим, супчиком накормим. Привыкнет — сам предложит.И только через год, когда Лев Григорьевич тихо ушёл во сне, оставив квартиру Оксане, Даша вдруг поняла, что самое ценное они уже получили — его тёплую улыбку каждый раз, когда она заходила в гости, и пироги, пахнущие добротой и детством.
