Тайны за стенами

**Квартира**

Когда мы с женой Алёной переехали в новый дом, на первом этаже уже жила пара стариков — Мария Семёновна и Геннадий Васильевич. Ходили они всегда вместе: и в магазин, и в поликлинику, и просто гулять. Рука об руку, медленно, но уверенно. Редко кто видел их порознь.

Как-то раз возвращались мы поздно с друзей. У подъезда стояла «скорая», из дверей выносили кого-то на носилках. А следом, едва поспевая, семенил дед Гена, бледный, словно призрак.

Его все звали просто дедом Геной, а вот к жене обращались строго по имени-отчеству — Мария Семёновна. Сам он был совсем седой, даже щетина на впалых щеках отливала серебром. Тонкие, будто пергаментные веки нависали над мутными глазами. Выглядел потерянным.

— Что случилось? — спросил я, подойдя ближе.

Он лишь махнул рукой — то ли «плохо», то ли «отстань». Обратился к фельдшеру, ловко закидывавшему носилки в машину.

— А вы кто? — буркнул тот, не отрываясь от дела.

— Сосед. Волнуюсь.

— Тогда волнуйтесь в сторонке, — отрезал медик и захлопнул дверь.

Дед Гена попытался залезть следом, но его остановили:

— Вам нельзя. Её в реанимацию, вас туда не пустят. Идите домой, сосед пусть проводит.

Машина рванула со двора, сирена завыла и постепенно затихла вдали. Мы с Алёной и дед ещё долго стояли, вслушиваясь в тишину.

— Пойдёмте, дед. Холодно, простудитесь, — сказал я.

Старик покорно дал себя увести.

— Может, к нам поднимемся? Вместе легче, — предложил я у распахнутой двери его квартиры.

— Спасибо, сынок. Я домой… Буду ждать Машеньку.

— Ну, как знаете. Если что — мы на третьем этаже.

Он кивнул и закрыл дверь.

— Жалко его. Всю жизнь вместе, а теперь… — вздохнула Алёна, поднимаясь по лестнице. — Надо родных найти, пусть приедут.

— Да нет у него никого, — обернулся я. — Как-то разговорились. Брат погиб ещё в войну. Племянник где-то есть, да кому старики нужны? Детей у них с Марией Семёновной не было. Так что, если что… совсем один останется. А старики поодиночке долго не живут. Как лебеди — потерял пару, и сам угасает.

— Вот ты романтик… — фыркнула Алёна.

На следующий вечер она отправила меня проведать деда.

— Сходи, вдруг помощь нужна. Как бы не затосковал.

Дверь оказалась незапертой.

— Дед, вы живы? — крикнул я в темноту.

Из кухни вышел Геннадий Васильевич, сгорбленный, будто под грузом лет.

— Извини, зашёл проведать. Дверь-то чего открыта?

— Забыл… — махнул он рукой. — Заходи, чай пить будешь?

— Спасибо, только поужинали. Вы сами-то ели?

— Не лезет… Всё думаю, как там моя Машенька.

На кухне стояла аккуратная чашка с недопитым чаем — расписная, с яркими ромашками.

— Мария любила красивую посуду, — вздохнул дед. — Её нет, а я из стакана пить не могу. Привык…

— Не накручивайте себя раньше времени. Сейчас медицина…

— Всю жизнь вместе. Не представляю, как без неё… Никогда не болела, всегда на ногах. Видно, силы кончились. — Голос его дрогнул. — Думал, я первым уйду. А теперь понимаю — так даже лучше. Ей бы тяжелее было. Мужик я, крепче. Иди, сынок, я справлюсь.

— Ну как там дед? — встретила меня Алёна.

— Держится. Говорит, она никогда не болела.

— Значит, поправится!

Но на следующий день дед сам пришёл к нам и сообщил, что Мария Семёновна «приказала долго жить». Так и сказал — по имени-отчеству. Попросил помочь с похоронами.

После похорон прошло две недели. Как-то вечером Алёна присела рядом на диван.

— Жалко старика. Совсем один… — начала она.

Я кивнул, не отрываясь от футбола.

— Я вот что подумала…

Снова кивнул, не вникая.

— Ты хоть слушаешь? Выключи телевизор!

— Позже нельзя? — моя команда как раз проигрывала.

— Нельзя. Сашке через два года шестнадцать. Женится — куда молодых девать? Впятером в этой клетке жить будем?

— К чему ты клонишь?

— Деду восемьдесят. Квартира у него двухкомнатная. Если что… государству достанется.

— Ну и? Мы же не родня.

— А надо, чтобы досталась. Сашке жить где-то.

— Ты о чём? — я наконец оторвался от экрана.

— Всё просто. Мы ему поможем, уход обеспечим. Оформляем опекунство. Главное — не опоздать, чтоб другие не перехватили.

— Ты хочешь… его «ускорить»? — я провёл пальцем по горлу.

— Ты что, оборзел?! — Алёна всплеснула руками. — Всё честно! Поможем, ремонт сделаем…

— А если до ста доживёт?

— Вряд ли. Сам же говорил — как лебеди.

Я задумался.

— Завтра отнеси ему ужин. Потом в магазин схожу за ним…

— А почему я?!

— Потому что ты мужик! С ним проще договориться.

На следующий день я тащился к деду с контейнером супа.

Так и повелось. Сначала он сторонился, потом привык. Стал чаем угощать, фотографии показывать. Оказалось, он работал на заводе, а Мария Семёновна учительницей была.

— Жаль, раньше не знали, — вздохнула Алёна. — Сашка русский плохо знает, а ЕГЭ на носу. Мария Семёновна могла бы подтянуть…

Дед сочувственно кивнул, оглядел свою квартиру. Алёна тут же подхватила:

— Может, обои переклеим? Совсем выцвели.

— Да вы и так меня балуете… — замялся он.

— Ну что вы! Завтра с мужем купим материалы. В выходные и поклеим!

Дома я возмутился:

— Мы ему ещё и ремонт делать будем?!

— А то! Это же почти наша квартира!

Но однажды, возвращаясь с работы, я увидел деда Гену — в костюме, при галстуке, бодро шагающего в сторону соседнего двора. От наших котлет он явно окреп.

Вечером АлёА через месяц мы с Алёной случайно встретили деда Гену в парке — он шёл под ручку с улыбающейся женщиной, и в его глазах снова появился тот самый свет, который мы думали навсегда угас вместе с Марией Семёновной.

Rate article
Тайны за стенами