В маленьком городке у подножия холмов, где по утрам висит лёгкий туман, Алёна с подругами громко праздновала девичник. Завтра ей предстояло стать женой своего жениха, Сергея. Гуляние было в самом разгаре: звон рюмок, смех, весёлые песни. Вдруг раздался стук в дверь. Алёна, поправляя платье, пошла открывать.
“Добрый вечер,” — сказала пожилая женщина на пороге, и в её голосе слышались извиняющиеся нотки. Лицо её, изрезанное морщинами, казалось смутно знакомым.
“Добрый вечер,” — ответила Алёна, и между ними повисла неловкая пауза. Она ждала, что скажет незнакомка.
“Я пришла предупредить: не выходи за Сергея,” — вдруг выпалила гостья, и её глаза, словно угольки, впились в Алёну.
“Что? Почему?” — растерянно спросила девушка, не понимая, что происходит.
Накануне свадьбы подруги, как положено, устроили Алёне девичник. Последние годы она жила в маленьком домике на окраине, доставшемся от бабушки. Дом был скромный, но уютный, с деревянными полами и окнами, за которыми росли старые берёзы. Дорога до работы занимала целый час, но Алёна не жаловалась. Здесь воздух пах полынью, спелой черёмухой и утренней росой. Утром шелестели листья, вечером стрекотали кузнечики, и эта простая жизнь наполняла её душу спокойствием, которого так не хватало в городской суете.
Подруги предлагали отметить девичник в модном кафе или ресторане, но Алёна настояла на своём доме. Это был не просто вечер прощания с девичеством — это было прощание с её тихим убежищем.
Сергей, её жених, наотрез отказывался жить за городом. “На пенсии, может, и потянет на природу,” — говорил он, — “а сейчас я не собираюсь тратить полдня на дорогу. Что в этой глуши хорошего? Тоска зелёная!”
Алёна молча соглашалась. Дом останется, она будет приезжать по выходным. Но их взгляды на жизнь часто не совпадали. Они спорили по мелочам и по-крупному: о том, как тратить деньги, где отдыхать, как воспитывать будущих детей. Сергей всегда первым шёл на примирение, приносил цветы, водил в кафе, клялся в любви. Его чувства были яркими, порывистыми, как летняя гроза.
Любила ли Алёна? Она старалась не думать об этом. В глубине души вместо трепета была пустота — холодная, бездонная пропасть, которая словно поглощала всё, что ей дорого: старые книги с потрёпанными обложками, чай с мёдом в любимой кружке с ромашками, даже её кота, мурлыкавшего у ног. От этих мыслей становилось не по себе. Конечно, это были лишь фантазии, но они казались такими реальными, что по спине бежали мурашки.
Алёна не любила Сергея. Но всё равно шла под венец. Он был старше на десять лет, состоявшийся, уверенный в себе. “С ним не пропадёшь,” — шептались подруги. Алёна кивала, пряча сомнения. И вот день свадьбы назначен. Белое платье висело в шкафу, манящее и пугающее. Сегодня — шампанское, конфеты, смех подруг, а завтра — клятва перед алтарём.
Сквозь весёлый шум Алёна едва расслышала стук в дверь. Сначала подумала, что показалось, но стук повторился. Гостей больше не ждали. Она поспешила к двери.
“Добрый вечер,” — сказала пожилая женщина. Она напоминала школьную учительницу: седые волосы в тугом пучке, тёмный кардиган поверх блузки, длинная юбка, потёртые туфли. Но её глаза — серые, пронзительные — смотрели так, будто видели насквозь.
“Добрый вечер,” — ответила Алёна, ожидая продолжения.
“Зови меня Марфа Ивановна. Я мать Дмитрия Соколова,” — представилась женщина.
“С Дмитрием что-то случилось? Или с Васей?” — встревожилась Алёна. Дмитрий был её соседом, а Вася — его сыном. Жена Дмитрия ушла несколько лет назад, оставив его с ребёнком и долгами. Дмитрий не сдался, работал, строго, но справедливо воспитывал сына. Алёна по-соседски помогала: пекла пироги, приносила Васе книги из библиотеки, сажала под их окнами цветы — ромашки и бархатцы. Дмитрий в долгу не оставался: чинил забор, помогал с полками. Вася звал Алёну гулять, вместе собирали грибы, из которых она варила суп, угощая наполовину. Алёна знала, что у Дмитрия есть мать, но та жила в соседней деревне и редко приезжала.
“Нет, с ними всё в порядке,” — успокоила Марфа Ивановна, подняв худые руки. — “И благодаря тебе, Алёна. Я знаю, как ты им помогаешь. Приехала сегодня к сыну, решила зайти поблагодарить.”
“Да что вы,” — смутилась Алёна. — “Это же по-соседски…”
“За это и спасибо,” — перебила старушка, и в её голосе вдруг зазвучала сталь. — “Не сердись, Алёна. Я старая, но правду вижу. Не выходи за Сергея.” Её глаза потемнели, впиваясь в Алёну.
“Простите, что?” — Алёна растерялась. — “Откуда вы знаете про Сергея? Зачем вы это говорите?” Она вдруг подумала, что поняла. — “Ой, я же не люблю вашего Дмитрия, мы просто дружим!” — нервно рассмеялась она.
“Это я знаю,” — спокойно ответила Марфа Ивановна. — “И знаю, что ты ошибку делаешь. Сергей — не твой человек. Счастья с ним не будет. Потерпи немного, встретишь своего — зовут его Иван.”
Алёна переминалась с ноги на ногу, глядя в сгущающиеся сумерки, лишь бы не встречаться с этим взглядом. За спиной подруги хохотали, кто-то фальшиво подпевал песне, а здесь, на крыльце, время будто остановилось.
“Не понимаю,” — выдохнула Алёна.
“Я карты разложила,” — тихо сказала старушка. — “Они правду говорят. Не иди завтра под венец. Это моя благодарность тебе.” Она развернулась и медленно пошла к соседнему дому.
“Не учительница, а прямо колдунья,” — мелькнуло у Алёны. Она проводила её взглядом, встряхнула головой и вернулась к подругам.
Свадьба была пышной. Гости веселились, но счастья это не принесло. Сергей вскоре стал раздражительным, задерживался на работе, возвращА через год Алёна встретила Ивана на деревенской ярмарке, и он, улыбаясь, протянул ей букет полевых цветов, точно таких же, какие они собирали в детстве.
