В маленьком городке у подножия лесистых холмов, где утренний туман окутывает улицы словно пуховый платок, Алёна с подругами громко праздновала девичник. Завтра — свадьба с женихом Дмитрием. Гул голосов, звон хрустальных рюмок, смех — всё слилось в единый весёлый гомон. И вдруг — стук в дверь. Алёна, поправляя кружева на платье, пошла открывать.
“Добрый вечер, — произнесла на пороге пожилая женщина с виноватой улыбкой. Её морщинистое лицо казалось смутно знакомым. — Простите за беспокойство.”
“Добрый… — растерянно ответила Алёна, чувствуя, как между ними повисает неловкая пауза. — В чём дело?”
Женщина вдруг твёрдо посмотрела ей в глаза: “Не выходи за Дмитрия. Это ошибка.”
—
Девичник решено было устроить в старом доме Алёны на окраине — наследстве от бабушки. Стены из тёсаных брёвен, скрипучие половицы, заросший палисадник с черёмухой — здесь всё дышало уютом. Пусть до работы ехать целый час на электричке, зато вечером — только шёпот листвы да стрекотание кузнечиков за окном.
Подруги уговаривали отметить в ресторане, но Алёна упрямо качала головой. Для неё это был прощальный вечер не только с девичеством, но и с этим тёплым гнёздышком — ведь Дмитрий наотрез отказался жить “в этой глухомани”. “На дачу — пожалуйста, на выходные, — говорил он. — Но каждый день мотаться как пригородный поезд? Нет уж!”
Они часто спорили — о деньгах, о будущих детях, о том, как проводить отпуск. Дмитрий первым мирился: приносил букеты, водил в кафе, говорил страстные речи. Его чувства вспыхивали ярко, как пламя, но так же быстро и угасали.
Любила ли она его? Алёна избегала этого вопроса. Когда мысли заходили слишком далеко, внутри поднималась холодная пустота, словно поглощающая всё дорогое: потрёпанные книжки с полки, чай с липой в гранёном стакане, даже её кота Ваську, мурлыкавшего на коленях. От этих мыслей становилось не по себе.
Но замуж она шла. Дмитрий — солидный, обеспеченный, старше на десять лет. “С таким не пропадёшь”, — перешёптывались подруги. Алёна кивала, пряча сомнения. А завтра — белое платье, марш Мендельсона, кольца на бархатной подушечке…
Стук в дверь прозвучал так неожиданно, что сначала показалось — пригрезилось. Но нет — кто-то упорно стучал.
“Добрый вечер,” — сказала женщина на пороге. Выглядела она как типичная сельская учительница: седые волосы в пучке, поношенный кардиган, строгие туфли. Но глаза… Серые, пронизывающие, будто видящие насквозь.
“Меня зовут Агафья Семёновна. Я мать Егора,” — представилась она. Егор — сосед Алёны, вдовец с сыном-школьником. Она помогала им чем могла: то пирог принесёт, то с уроками мальчишке поможет. Егор в ответ дрова колол, забор чинил.
“С ними всё в порядке?” — встревожилась Алёна.
“Слава Богу, живут-здоровы. И во многом благодаря тебе. А я… я пришла предупредить. Не губи свою жизнь — Дмитрий не твой человек.”
Алёна остолбенела: “Откуда вы…?”
“Карты сказали, — тихо ответила старушка. — Подожди немного — придёт твой. Имя его — Артём.” И, развернувшись, медленно зашала по тропинке к дому сына.
Свадьба была пышной. Но счастья не принесла. Через три года Алёна, забрав кота и чемодан, вернулась в бабушкин дом. Над крыльцом висели пучки полыни — “от сглаза”, как пояснил засмеявшийся Егор. В его окнах теперь светился уют — он женился на учительнице из соседнего посёлка.
А вечером пришло сообщение: “Алёна, это Артём! Через столько лет нашёл тебя…” Они знали друг друга с детства — лето у бабушек, рыбалка на зорьке, велосипедные гонки по просёлочным дорогам. Потом он ушёл в армию, остался на службе.
Пророчество Агафьи Семёновны сбылось. На этот раз Алёна выходила замуж не за статус, а за любовь — ту самую, что пахнет черёмухой и свежевспаханной землёй.
