Тени в приморском доме
В тихом посёлке на берегу Балтийского моря, где солёные ветра переплетались с криками чаек, Аграфена Петровна коротала вечер у своей свекрови Марфы Семёновны. За старыми рамами бушевали волны, а в избе пахло только что сваренными щами. Глухой ночью внезапный звонок нарушил покой. На экране телефона высветилось имя соседки Дарьи.
— Граня, беги скорее! — в трубке слышалось волнение. — К тебе в дом кто-то пришёл! Чёрную “Волгу” во двор завели, двое вошли!
— Что?! — сердце Аграфены застучало, как молот. — Какая “Волга”?
— Новая, глянцевая! Мужчина с бородой, женщина — рыжая! — выдохнула Дарья.
Не теряя ни минуты, Аграфена нашла извозчика. Через час она уже поворачивала ключ в скрипучем замке, а в груди клубилась тревога. Осторожно приоткрыв дверь, она замерла на пороге.
— Иван! — голос Аграфены дрожал, когда она набирала сына. — Ты что, у меня за спиной в доме компанию водишь? Как это — нет? Тогда кто тут без спроса похаживает? Ключи-то у тебя!
— Матушка, о чём ты? — удивился Иван. — Я у тебя сто лет не был, на заводе сменами работаю! Что случилось-то?
Аграфена рассказала о странностях: вещи перемещаются, из погреба исчезает соленье.
— Я же помню, где что лежит! — кипятилась она. — Возвращаюсь от бабки — всё перевёрнуто!
Три года Аграфена жила одна. Муж её, Терентий, трудился на севере, вахтами, чтобы к старости накопить. Она не роптала — с огородом завязали, скотину не держали, договорились на пенсии зажить по-хозяйски.
Последние месяцы она разрывалась между своим домом и деревней, где доживала век свекровь. Восьмидесятилетняя старушка всё чаще хворала, и Аграфена проводила у неё половину времени.
Странности начались недавно. Впервые она заметила чужое полотенце — вместо её ситцевого висело ярко-красное. В погребе недосчиталась банок с огурцами, хотя точно не трогала. На кровати — отпечаток, будто кто спал.
Сначала Аграфена винила память. Может, забыла? Может, полотенце сама повесила? Но улики были явными. Ничего не украли — ни деньги в комоде, ни икону в киоте. Замки целы, ставни не тронуты.
Списала на усталость, но история повторилась. Полотенце снова сменилось, из погреба пропало варенье. Тогда перед отъездом она сняла избу на камеру. Вернувшись, сравнила — сомнений не осталось: в доме кто-то жил.
— Даша, — Аграфена вбежала к соседке. — Никого не видела?
— Нет, Гранечка. У тебя же частокол высокий. Что стряслось?
— Вещи будто не мои! То полотенца, то еда. Ума не приложу!
— А Ваня? У него ключи есть…
Задумалась Аграфена. Сын с женой Ульяной жили ладно, но вдруг он… На всякий случай позвонила.
— Мать, да что ты мелешь? — вспылил Иван. — Я на двух работах! Хочешь, сигнализацию поставлю?
— С ума сошёл! Не банк же у меня!
Позже она дозвонилась до Терентия. Тот рассмеялся:
— Граня, ты вечно всё путаешь! Помнишь, как на крестины опаздывала?
Она успокоилась. Да, на крестинах внука едва не опоздала. Но фотографии? Они не врали!
Перед новым отъездом позвонила сноха:
— Аграфена Петровна, надолго уезжаете?
— На недельку. А что?
— Да так… Позвоните перед возвращением, ладно? Хочу с детьми наведаться.
Аграфена согласилась, но в сердце закралось подозрение.
— Даша, — попросила она соседку. — Пригляди за избой. Если что — свет ночью или машина — сразу звони!
Три дня спустя раздался ночной звонок:
— Беги! К тебе приехали!
Среди знакомых только один бородач — отец Ульяны, Пантелеймон. А рыжая — точь-в-точь его жена, Фёкла.
Когда Аграфена вошла, сваты окаменели.
— Здравствуйте, гости дорогие, — ледяным тоном произнесла она. — Без хлеба-соли?
— Граня, ты ж у свекрови! — выдавил Пантелеймон.
— А ты, вижу, в курсе моих дел, — Аграфена скрестила руки. — Объяснитесь!
— Да мы так… отдохнуть…
— В чужом доме? Без спросу?
— Мы же семья! — вступила Фёкла.
— Ключи откуда?
Молчание.
— Сейчас стражу позову!
— Ульяна дала, — сдался Пантелеймон.
Сноха оправдывалась сонным голосом:
— Простите… Я думала…
— Улька, как ты могла? Я с ума сходила!
Утром сваты уехали. Аграфена сменила замки. Сыну новые ключи не дала.
Теперь, уезжая, она не тревожилась. Но осадок остался. Даже среди своих не всякому доверяй.
