Тени заботы: Испытание Людмилы и её семьи
Людмила лежала в больничной палате маленькой больницы в Томске, её лицо было бледным, но глаза светились усталым облегчением. В палату вошла её подруга Галина, неся в руках пакет с яблоками и апельсинами.
— Ну ты даёшь, Люська! — выдохнула Галина, опускаясь на стул возле кровати. — Как ты могла так запускать себя? А если бы не успели?
Людмила слабо улыбнулась, её голос звучал едва слышно.
— Извини, Галя. Всё произошло так внезапно, я и не думала, что это серьёзно. Думала, пройдёт. Слава Богу, теперь всё позади. Как бабушка? Справляется ли Николай с ней? Она ведь сейчас такая капризная…
— Всё нормально, Люда, не переживай, — успокоила её Галина. — Бабушка жива-здорова, накормлена, умыта. Только ворчит, как обычно.
— Спасибо тебе, Галь, что помогаешь с ней! — Людмила сжала руку подруги. — Я тебе обязана.
— Ой, да брось! — Галина рассмеялась, но в её глазах мелькнуло что-то невысказанное. — Мне-то за что спасибо? Я, знаешь, бегу к вам, несу суп, думаю: бедная старушка голодная сидит. А у вас там… такое!
— Какое «такое»? — Людмила насторожилась, не понимая намёка.
— Да представляешь, как мы все перепугались? — продолжила Галина, её голос дрожал. — Что ты себе думала, Людка? Терпела, молчала, чуть совсем не опоздали!
Людмила, всё ещё слабая после операции, лежала, укрытая тонким одеялом, и едва улыбалась.
— Прости, Галя, я сама не ожидала. Всё началось внезапно, думала — пройдёт. Чуть не простилась с жизнью, честно. Но теперь всё хорошо, скоро выпишут. Дома бабушка, мне нельзя тут долго лежать. Николай один с ней, а она ведь теперь такая требовательная.
— Не парься, дома всё под контролем, — мягко ответила Галина. — Бабушка в порядке: накормлена, ухожена, правда, ворчит, но это же её обычное дело.
— Ты просто золотой человек, Галя! — Людмила с благодарностью посмотрела на подругу. — Не знаю, как бы мы без тебя справились.
— Да брось ты! — Галина махнула рукой, но в её голосе сквозила гордость. — Это не мне спасибо, а твоему Николаю. Он у тебя не муж, а находка! Я и раньше знала, что он молодец, но тут просто офигела. Прибегаю к вам, с кастрюлей супа, думаю — сейчас спасать бабушку буду. А у вас там… ну совсем другое!
— Что другое? — Людмила нахмурилась, сердце ёкнуло.
— Да вот что! — Галина оживилась. — Захожу, а у вас в квартире борщом пахнет на весь этаж! Бабушка сидит чистенькая, накормленная, довольная, как царица. Я ещё на пороге: «Сейчас помою руки, бабушку переодену, покормлю». А Николай мне: «Не суетись, Галя, всё под контролем. Обед готов, бабушку переодел, накормил». Я чуть кастрюлю не выронила!
— Сам?! — Людмила ахнула, глаза расширились.
— Сам, Люда, сам! — Галина закивала. — Я даже не поверила, спрашиваю: «Как ты её переодел? Она же, кроме тебя, никого к себе не подпускает!» А он спокойно так: «Мы с бабушкой договорились». Захожу к ней — чистая, ухоженная, даже улыбается. Только за тебя переживает, плачет. Я её успокоила, сказала, что ты в порядке.
Людмила закрыла глаза, чувствуя, как щёки горят от стыда. Как же неловко перед Николаем! Подвела его, оставила одного с бабушкой, а он… взял и справился. И даже не пожаловался, когда звонил! Спросила тогда: «Галя заходила? Обещала помочь». А он лишь ответил: «Заходила, всё в порядке, не переживай». Даже бабушка, когда Людмила с ней говорила, ничего не сказала — только плакала и спрашивала, как она себя чувствует.
Людмила с десяти лет жила с бабушкой в их старой квартире на окраине Томска. Сначала, конечно, с родителями, но те вдруг решили, что их брак был ошибкой. Отец после развода уехал в Москву, пустил там корни, женился. Деньги присылал исправно, первые годы навещал, но потом и вовсе забыл, что дочери нужен не только рубль, но и отцовская ласка. О своей матери, с которой осталась Людмила, он тоже не вспоминал. Мать Людмилы недолго горевала: нашла нового мужа, родила сыновей, и дочь как-то отошла на задний план.
Когда родители разъехались, Людмиле не нашлось места в их новых семьях. Мать с отчимом собрались перебираться в другой город, и девочка осталась с бабушкой. Та сразу сказала:
— Нравится, не нравится — деваться некуда. Теперь живём вдвоём. Договоримся сразу: держимся друг за друга, потому что больше надеяться не на кого. Родители твои разбежались, а нам идти некуда.
Людмиле и не хотелось никуда. С бабушкой было спокойно. Та была строгой, но справедливой. Ругалась только по делу, да и то больше для вида, называя внучку полным именем: «Людмила, так не делается!»
Мать вспомнила о дочери, когда её сыновья подросли. Стала звонить, звать к себе: «Приезжай, Люда, забирай документы, будешь учиться у нас, тут перспектив больше». Людмила как раз заканчивала школу и решала, куда поступать. Обрадовалась, собралась было ехать, но бабушка остановила:
— Конечно, Людмила, беги, раз мать вспомнила! Только подумай: они там сколько лет живут? И только сейчас тебя позвали. Почему раньше не звали, а сейчас вдруг понадобилась? Не нянька ли им бесплатная? Школу закончи, экзамены сдай, а потом решай. А пока сиди и не дергайся.
Людмила послушалась и осталась. Мать обиделась, бросила трубку, даже разговаривать не стала. Когда Людмила сдала экзамены и собралась ехать, мать отрезала: «Поздно, Люда. Не приехала, когда звали, теперь не надо. Живи с бабушкой».
Людмила и осталась. Поступила в университет, получила диплом, устроилась на работу. Там встретила Николая, и вскоре они поженились. Не поНе по расчету, а потому что сердце подсказало — он её судьба.
