Свекровь и невестка
Татьяна Ивановна шла домой неторопливой походкой, как всегда. Повернув ключ в замке, она уловила в квартире чужие голоса. Сняв туфли и осторожно ступая босиком, она заглянула на кухню.
То, что она увидела, потрясло её до глубины души.
За столом громко смеялись три молодые девушки. В центре сидела её невестка — Марьяна, чувствуя себя полноправной хозяйкой. На плите булькала кастрюля, а воздух был наполнен ароматом свежего борща. Того самого, который Татьяна Ивановна сварила утром для семейного ужина.
— Что это за беспорядок?! — резко спросила она, и в кухне тут же воцарилась мёртвая тишина.
Марьяна подняла глаза и слащаво улыбнулась:
— Мамочка, просто подружки зашли поболтать. Я их угостила. Борщ отличный, правда же?
Татьяна Ивановна молча осмотрела стол. В тарелках — остатки её ужина. На столе — лучший сервиз. Из вазы исчезли фрукты, купленные на выходные.
Марьяна уже почти два года была частью семьи. Сын Дмитрий влюбился без памяти, и свадьба состоялась быстро. Сначала они снимали жильё, но когда хозяйка внезапно решила продать квартиру, им пришлось искать пристанище.
— Мама, пусти нас пожить немного, — умолял Дмитрий. — Мы скоро подберём вариант.
Татьяна согласилась. Но сразу обозначила правила. И с первых же дней поняла: покоя не будет. Марьяна дерзила, игнорировала замечания и отвечала с вызовом. Каждый день приносил новый повод для раздражения.
Сначала — крошки на столе. Потом — разбросанные вещи. Затем — хлопанье дверьми.
— Почему вас выгнали? — спросила Татьяна как-то вечером, не сдержавшись.
— Квартиру продали, — отрезала невестка.
— Не верю. Обычно дают срок, а вам дали два дня. Наверное, с хозяевами разговаривала так же, как со мной?
Марьяна усмехнулась, вставила наушники и отвернулась.
На следующий день Татьяна собрала крошки и демонстративно высыпала их на кровать невестки. Та взорвалась, закричала. Скандал был жуткий.
Вечером Дмитрий вернулся с работы. Выслушав мать, он лишь спросил:
— Из-за крошек весь сыр-бор?
— Из-за неуважения! — воскликнула Татьяна. — Либо живёте по моим правилам, либо уходите.
Дмитрий пообещал поговорить с Марьяной. Та пару дней вела себя прилично, но потом всё началось сначала. А потом — резкая перемена. Уборка, тишина, даже компот сварила.
Татьяна насторожилась. И не зря. Через неделю сын сообщил:
— Мама, ты скоро станешь бабушкой.
Вместо радости — горечь. Ребёнок — а жилья нет. Да ещё и невестка, терпеть которую невозможно.
— Теперь понятно, почему она изменилась! Ты её уговорил! — бросила она сыну. — Но это ничего не меняет. Жить здесь вы не будете. Мне ещё работать, а не нянчиться.
Сын промолчал. А на следующий день, едва Татьяна ушла в гости, Марьяна позвала подруг. Борщ, сваренный ею, разлили по тарелкам.
Но Татьяна вернулась раньше. И застала пиршество.
— Это моя квартира, не ресторан. Вон отсюда! — резко сказала она. — А ты, Марьяна, собирай вещи.
Марьяна молча вышла. Вечером пришёл Дмитрий. Увидев чемодан у двери, собрал свои вещи.
— Если уйдёшь, можешь не возвращаться, — проговорила Татьяна.
Но он ушёл. Полгода мать и сын не общались. Лишь потом Татьяна Ивановна решилась позвонить. Они встретились в кафе. С Марьяной она больше не разговаривала.
Бабушкой она стала, но издалека. И если и сожалела, то только о том, что пустила невестку в дом. Потому что уважение нельзя купить или выпросить. Оно либо есть, либо его нет.
