Я живу тихой жизнью с сыном, но за это пришлось заплатить слишком высокую цену.
Меня зовут Анна Морозова, и мой дом — старинный Суздаль, где Владимирская земля прячет древние улочки под покровом истории. Сейчас у меня есть уютный быт с сыном, получившим всё для счастья, но путь к этому покою пролегал через страдания, о которых страшно вспоминать. Моя судьба — шрам на сердце, прикрытый мягкой улыбкой, встречающей каждое утро.
Всё случилось перед последним школьным звонком. Мне едва исполнилось семнадцать — юность, мечты о будущем, ночи в библиотеке среди потрёпанных учебников. Родители — отец Сергей, слесарь с завода, мать Ольга, школьная учительница — работали не покладая рук. В тот морозный вечер я засиделась за книгами, пропустила автобус и пошла через сквер — тёмный, обледеневший. Знакомые тропинки казались безопасными…
Он появился внезапно — мужчина в потрёпанной армейской куртке, от него несло дешёвым самогоном. «Спички есть?» — хрипло бросил он. Я молча замотала головой, но он рванул вперёд, сжал горло, заломил руки. Ни крика, ни помощи — только хруст снега под сапогами и тяжёлое дыхание. Боль резала тело, слёзы леденели на ресницах. Когда всё кончилось, он исчез, оставив меня на промёрзшей земле.
Домой я шла, спотыкаясь. Спрятала окровавленную одежду в печь, молчала три месяца — до тех пор, пока живот не округлился. Родители плакали, услышав правду. Аборт в нашей глубинке был смертельным риском — решили рожать. Чтобы скрыть позор, бросили родной город: отец ушёл с должности бригадира, мать оставила кабинет завуча. Устроились дворником и уборщицей в Нижнем Новгороде, копируя копейки на хлеб и лекарства.
Когда родился Дима, я разглядывала его крохотные пальчики и не верила — такой беззащитный, такой мой. Мы выжили. Через пять лет, когда сын пошёл в сад, встретила Андрея. Он дарил цветы, читал стихи, нянчился с Димой. Никогда не говорила ему о прошлом — боялась, что любовь рассыплется, как осенний лист.
Сейчас Диме двадцать шесть. Окончил МГУ, работает в питерском офисе, женится на девушке Кате. Иногда смотрю, как он чинит розетки или смеётся с Андреем за чаем, и сердце замирает. Жизнь подарила мне тихую гавань, но по ночам всё ещё снится сквер — хруст веток, запах талого снега и перегара. Тогда я встаю, подхожу к окну и смотрю на спящий город. Мой сын — как берёзка, проросшая сквозь асфальт. Родители отдали всё, чтобы он жил. Андрей подарил надежду. Я счастлива, но это счастье — как старый шов: не болит, но напоминает. И всё же я благодарна судьбе за каждый рассвет, за смех Димы, за то, что даже из пепла может вырасти новая жизнь.
