Тимур не знал, сколько он провёл на коленях у той старой двери, пока в руке держал листок, а душа была в клочках. Тёплый весенний ветер приносил аромат влажной земли и полевых цветов, но он ощущал лишь огромную пустоту. Время ушло. И его мать тоже.
Сабина, с необычной для своего возраста нежностью, молчала. Она стояла рядом, позволяя тишине говорить за него. Затем предложила ему стакан воды.
Войдёшь? спросила она.
Тимур поднял глаза. Дом казался меньше, чем в воспоминаниях, но всё так же скромен: поношенная древесина, ручные шторы, скрипящий пол. Каждый угол дышал его детством.
На кухне маятниковые часы медленно тикали. На столе стояла корзина с сухим хлебом и салфетка, вышитая цветами, как та, что мать шила с бесконечным терпением. Рядом пожелтевшая фотография: шестилетний Тимур сидит у колен Рании, их лица озарены смехом.
Бабушка всё время говорила о тебе, сказала Сабина, заваривая чай. Она говорила, что если ты вернёшься, не хочешь, чтобы ты чувствовал вину. Что ты знаешь, где твой дом.
Тимур молчал, глядел вокруг глазами, полными боли, ищя следы матери: в мебели, в запахе чая, в тканях, закреплённых булавками, в лучах света, падающих из окна.
Она хранила твои письма в коробке от печенья, добавила Сабина, показывая её. Внутри лежали старые письма Тимура, помятые временем, но всё ещё разборчивые, в том числе одноединственное «Я в порядке». Она сохранила их все.
А её могила? наконец спросил он, тихо.
На холме, рядом с яблоней, которую она сама посадила. Она поднималась туда каждый вечер, даже зимой.
В тот же день Тимур пошёл к холму, собрав по пути полевые цветы. Надгробие было простым, без украшений, лишь имя: Рания Аслянян, мать Тимура и Саиды.
Он встал на колени, аккуратно положил цветы, а затем, не произнося ни слова, вынул из куртки маленький кашемировый шарф тот, что он привёз и оставил его на могиле. Стоял там, пока солнце не скрылось за горизонтом.
Вернувшись, он нашёл у Сабины тетрадь.
Это её, сказала она. Она писала ночью, то стихи, то мысли.
На одной из страниц была записка, датированная за год до её смерти:
«Не знаю, вернёшься ли ты, сын мой. Но если когданибудь придёшь, знай, что я никогда не переставала тебя любить. Если этот дом ещё стоит, он будет всегда твоим. Если семья живёт, то тоже благодаря тебе. Хотя тебя не было рядом, ты всегда был частью нас.»
Тимур провёл ночь в своей старой детской комнате и, впервые за шестнадцать лет, уснул без страха перед прошлым.
Утром он вышел рано, отправился в деревню, поговорил с мэром и соседями. Договорился о реставрации дома, пожертвовал книги местной школе и оплатил строительство небольшого парка в память о матери, рядом с яблоней.
Он не остался жить здесь, но возвращался каждый месяц. Каждый весной, в день получения той письма, приносил новые цветы и сидел у могилы, читая вслух отрывки из тетради Рании.
Он понял, что материнская любовь не умирает. Она лишь ждёт.
