Наследие пустоты и зеркало для души: исповедь бабушки из дома престарелых
Ох, внученька, садись ближе, расскажу тебе одну историю из своей жизни. Вот я уже здесь, в доме для стариков, а память часто возвращает меня к тому дню, когда собрала своих детей, чтобы объявить завещание. Их было пятеро, и смотрели они на меня по-разному — кто-то нетерпеливо, будто на вокзале перед поездом, что унесёт в лучшую жизнь, а кто-то просто сидел тихо, будто и был рядом, но в то же время будто и нет.
Ольга, старшая, в своей шёлковой блузке и сверкающем браслете, всё поправляла себя — у неё, мол, встреча через час, и она в центре событий, понимаешь? Какие у неё проблемы — связи, карьера, бизнес. Пётр, второй, поправлял галстук, что-то бормотал про важную сделку и подмигивал мне, как когда-то со своим «бизнесом по разведению улиток».
Ирина сидела в углу, печальная, с ипотекой, больными детьми и мужем, который едва сводил концы с концами. А Дмитрий, старший, молчал, как всегда — холодный, отстранённый. И только Кирилл, младший, сидел в стороне, ни на кого не смотрел, просто был здесь.
Я смотрела на них, на те пять конвертов, что лежали передо мной на столе. Знала — надо говорить просто, без юридических сказок.
— Для каждого из вас есть письмо от меня, моя последняя воля, — сказала я.
Взяла первый конверт и протянула Ольге.
Она, такая уверенная, порвала конверт, ждала важных бумаг, денег, наследства. А там… пусто, только маленькое зеркальце. Лицо её дрогнуло — недоверие, злость, разочарование.
— Что это? — прошептала, — Это шутка?
Я ответила тихо:
— Там всё, что я хотела тебе оставить. Можешь посмотреть на себя.
Помню, как полгода назад заболела, сломала ногу и просила Ирину хоть продукты привезти. А она? Говорила, что депрессия, нет сил, а потом в соцсетях — весёлые фото из ресторана. И ещё жаловалась мне, как у неё всё сложно.
Потом взяла конверт Пётр. Открыл, увидел зеркало и нахмурился.
— Ты что, хочешь сказать, что мы ничего не получим? — прохрипел. — Закон на нашей стороне!
Я посмотрела на него строго:
— Помнишь, как продал нашу старую «Волгу» за копейки, а потом её купили за миллион? Ты украл у меня не только деньги, ты украл память об отце. Посмотри в зеркало, может, увидишь там не бизнесмена, а вора.
Он вскочил, кричал, грозился юристами, но я стояла твёрдо.
Ирина, не выдержав сцены, разрыдалась, пытаясь убедить меня в любви, но я знала — это лишь игра.
Взяла её конверт. Она держала его дрожащими руками, а внутри было зеркало.
— За что? Я же всегда была рядом! — умоляла она.
— Ты только жалела себя, — сказала я. — Помнишь, как просила денег на «лечение» сына? А он был здоров, а вы на курорт. Твоя «жалость» — спектакль для зрителей.
Молчал Дмитрий, который ни разу не попросил, не дал, даже на похоронах отца стоял, как каменная стена. Взяла его конверт, он молча открыл и тоже увидел зеркало.
— И что я сделал не так? — спокойно спросил.
— Ты просто отсутствовал, — ответила я. — Тебя не было рядом, когда это было нужно.
Остался Кирилл — последний. Он не хотел брать, просил не делать этого. Но я сказала:
— Нужно, сынок.
И он открыл свой конверт. А там — не зеркало, а настоящее завещание: весь дом, счета, имущество — всё его.
Он был единственным, кто не видел во мне проблему или «дойную корову». Он был рядом, потому что любил.
Я смотрела на их лица — гнев, недоумение, разочарование.
— Справедливости не бывает, — сказала я, — её создают. И сегодня я установила свою.
И попросила их уйти.
Вот так, внучка, жизнь всё расставила по местам. Иногда самое ценное, что можно оставить, — это зеркало, чтобы увидеть правду. А иногда — настоящее тепло и любовь, которые не купишь за деньги.
