Татьяна распахнула дверь, втянула в прихожую увесистый пакет и тяжело вздохнула. Тут же из гостиной раздалось:
— Тань, наконец-то! Что принесла? Я тут с голоду пухну!
Настроение, и так не сахар, свернулось в колючий клубок. Ну понятно, Леша опять весь день восседал, как султан, на диване — то в телек уставился, то в танки играл. Пол грязный, белье в стиралку не закинул. Зато она, видите ли, опоздала! Взрослое чадо голодное! А деньги, ясное дело, сами в тумбочке появляются!
Походкой уставшего сантехника Татьяна прошла на кухню, разгрузила пакеты и, не снимая куртки, взялась за ужин — самой-то тоже есть хотелось! Невинные кастрюли и сковородки приняли на себя весь удар ее плохого настроения.
Леша поначалу терпеливо слушал, как она гремит посудой, но потом не выдержал — грохот перекрывал даже новости по телевизору. Со скрипом он оторвался от дивана и направился наводить порядок.
— Тань, ну что за шум? Я даже Путина не слышу!
Татьяна шлепнула тарелку на стол:
— Жри! А как я шумлю — мое дело! Да и не бывал ты никогда на шумных стройках, бездельник!
Леша обиженно нахмурился, но к картошке с мясом приступил. Татьяна продолжала грохотать, ужиная стоя. Вопрос жены застал его врасплох.
— Ты хоть белье в стиралку закинул, пока тут валялся?
Он всплеснул руками:
— Тань, ну какое белье? Ты шутишь? Стирка — женское дело! Я мужик, я в этом ничего не смыслю! Вот закину, а ты потом орать будешь, что я шелк на кипячение поставил или куртку с кроссовками в одну загрузку сунул!
— Мужик из тебя — как из меня балерина! И, конечно, за всю жизнь у тебя ни разу не нашлось времени разобраться с кнопками на стиралке! — рявкнула Татьяна.
Леша обиделся по-настоящему.
— Таня, это уже слишком! Ну ладно, я понимаю, ты злишься, что я пока без работы. Но это временно! Я же не могу идти куда попало — пахать за копейки! Мужчина должен найти свое дело! Это не за пять минут! А ты ведешь себя, как сантехник дядя Ваня — ноги бы еще об меня вытирала!
Чувство самосохранения у Леши сегодня явно дремало. Иначе он бы уже заподозрил неладное, когда Татьяна вдруг замолчала. Но он не заметил ни единого тревожного признака и продолжил.
— Ты же женщина, Тань! Должна быть нежной и заботливой! А ты вечно орешь, как матрос! Да хотя бы ходи потише и не швыряй вещи!
Татьяна презрительно фыркнула, но Лешино чувство самосохранения продолжало мирно похрапывать. Он доел ужин, сунул тарелку в раковину и зашагал по кухне, как Ленин по Смольному.
— И вообще, тебе стоит проявлять ко мне уважение! Я же мужчина, глава семьи! Вот посмотри на Марьванну! Как она за Петром ухаживает — пылинки сдувает! И живут душа в душу, ни разу не поругались! Вот как надо!
Леша сделал очередной круг у холодильника и только тут почуял неладное. Татьяна щурилась, как кошка перед прыжком, а в ее руке уютно устроилась сковородка. Чугунная. Весом килограммов пять. А Татьяна — баба крепкая, с такой штукой справляется на раз-два…
— Марьванна, говоришь… С Петром… — прошипела она.
Петра и Марьванну в их доме знали все. Пенсионеры, живут тихо, по-старинке. Петр — ветеран, после армии всю жизнь на заводе проработал, а Марьванна — домохозяйка.
— Марьванна… — повторила Татьяна, и Леша замер.
— Знаешь, дорогой, ты прав. Хорошая она жена. Но кое-что ты упустил. А именно — Петра.
Леша удивленно поднял брови.
— Видишь ли, Лешенька, Петр-то утром на дачу бежит, потом магазин помогает разгружать, а в выходные внуков катает. И себя он не ищет — он давно нашел! И Марьванне то шубку купит, то браслетик. Так что да, ей есть за чем ухаживать — она за ним, как за каменной стеной! А теперь посмотрим на нас.
Она похлопывала сковородкой по ладони.
— Кто у нас на двух работах вкалывает? Я, Лешенька! А дома сидишь ты. Так что если сравнивать нас с Петром и Марьванной, то я у нас Петр. А ты, стало быть, Марьванна!
У Леши челюсть отвисла. Такого поворота он не ожидал!
— Так что, Лешенька, не ты мне, а я тебе должна Марьванну в пример ставить! Мужик ты у нас только в паспорте да в постели, а в остальном — чистый домохозяин! Да и то справляешься плохо! Пол не мыт, белье не стирано, ужин не готов! И на себя посмотри — футболка в пятнах, штаны мятые, пузо растет! Как ты меня таким ублажать собрался?!
Леша стоял, как вкопанный, а Татьяна вдруг грохнула сковородкой по столу:
— Быстро помыл посуду, убрал кухню, в душ сходил — и ко мне! А не то я тебе матриархат организую! Будешь знать, как мне Марьванну в пример ставить! — и гордо ушла в спальню.
Леша в полной тишине натянул фартук и принялся за посуду. Работа шла медленно, но он справился — помыл, убрал, даже пол подмел. После душа брызнулся одеколоном «Шипр» и на цыпочках зашел в спальню. Татьяна уже спала.
Он осторожно пристроился на краешке кровати. Заснуть не мог — нервы. А когда уснул, стало еще хуже.
Приснилось ему, будто он в прозрачных шароварах танцует лезгинку посреди гостиной. Рядом — Серега с пятого этажа и Витёк из соседнего подъезда. А на диване восседают Татьяна, Марьванна и еще две соседки — в шелковых халатах, с попкорном. И обсуждают:
— У этого живот отвислый, у того ноги волосатые, а третий вообще на холодец похож!
Они старались изо всех сил — крутились, притоптывали, улыбались. А дамы хоть бы хны! Потом Татьяна царским жестом остановила танец:
— А ну быстро по хозяйству! Ты, Леша, посуду мой, Серега — полы, Витёк — белье гладь! А сНаутро Леша проснулся с твёрдым намерением найти работу, чтобы больше никогда не слышать в свой адрес сравнения с Марьванной.
