Меня разбудил звонок в дверь. С другой стороны кровати проснулась моя жена. Я легонько провёл рукой по её плечу:
Спи, дорогая, я открою. Подойдя к двери, тихо пробормотал: «Кто бы это мог быть в такой поздний час?»
Открыв дверь, я увидел на пороге тётю Любу с огромной сумкой в руках. Её муж, дядя Витя, переминался с ноги на ногу за её спиной.
Дорогой племянник! воскликнула тётя. Разве ты не рад меня видеть? Ну же, обними свою тётю! Она схватила меня за руку, будто хотела задушить в объятиях.
«Покой нам только снился», с тоской подумал я, таща её чемоданы в коридор.
Остаток ночи прошёл в хаосе. Тётя Люба отказалась спать на диване, потому что он показался ей неудобным. Потом заявила, что я, наверное, должен сам уложить её спать.
Моя жена всё это время пребывала в шоке. Не прошло и часа с приезда тёти, а она уже перевернула всю квартиру вверх дном. В конце концов, все легли спать. Тётя с дядей заняли нашу кровать, а мы с женой устроились на диване.
Как долго они собираются тут оставаться? прошептала мне жена, ставя передо мной завтрак.
Не знаю. Спрошу, когда вернусь с работы.
Жена нервно прислушалась к храпу, доносящемуся из спальни, и сказала:
Боюсь их Может, сегодня вернёшься пораньше?
Постараюсь, ответил я и вышел из квартиры.
Когда я вернулся с работы, меня ждал накрытый стол.
Заходи, племянник, мы устроим праздничный ужин! крикнула тётя Люба с кухни.
Жена тихо прошептала:
Как я рада, что ты пришёл
Все сели за стол.
Тётя, вы давно приехали? спросил я.
Уже выгоняешь? Видишь, мы тут лишние, проворчала тётя в сторону дяди Вити.
О чём вы, тётя? Оставайтесь, сколько хотите! я был в замешательстве.
Мы останемся с тобой, Ваня, навсегда. Квартиру свою уже продали. Вы наша единственная семья. Ты же не выбросишь старую тётку на улицу, правда? Сколько нам осталось, столько и потерпите. Тётя Люба театрально вытерла слезу.
У меня отвисла челюсть, а жена заплакала и выбежала из комнаты.
Воцарилась неловкая тишина. Дядя Витя спокойно доедал салат.
И чего молчишь? крикнула тётя на мужа. Ты только и можешь, что жрать! Отвлекись от тарелки и скажи хоть слово!
Я с тобой полностью согласен, дорогая, ответил дядя.
Ты просто тряпка! разозлилась тётя. Всё всегда так: я в семье всё решаю, а он только кивает. Ну какой из него мужик? Она повернулась ко мне. Ты счастлив, племянник?
Оставайтесь, сколько вам угодно! вырвалось у меня, и в этот момент я услышал, как жена рыдает у двери.
Я без энтузиазма взялся за тарелку. Дядя ел так громко, что казалось, будто у меня в ушах трещат барабанные перепонки.
Когда тётя доела всё, что было на столе, она откинулась на спинку стула и сказала:
Наелась. Ваня, я пошутила. Мы тут проходим обследование в больнице, думаю, дня на три. А ты, племянник, молодец. Видно, что испугался, но не подал виду. Семья для тебя важна. После моей смерти ты получишь мою квартиру у нас ведь своих детей нет. Ты мой единственный наследник.
Я никогда не чувствовал такого облегчения и радостно ответил:
Пусть тётя Люба живёт сто лет!
В те дни, пока дядя с тётей гостили у нас, моя жена превратилась в плаксу она не могла угодить тёте: суп был невкусный, котлеты слишком жёсткие, бельё стирала неправильно, да и пол мыла не так, как надо.
Когда они собирались уходить, тётя Люба шепнула мне на ухо:
Как ты мог жениться на такой нытихе? Она что, беременна? Всё время в слезах.
Когда дверь закрылась за ними,
