Тогда я подожду, ответила я холодным голосом, будто бы оторванным от себя.
Год назад моя мать ушла из жизни. Мне было всего восемнадцать, когда я осталась одна. В последние её дни она попросила меня выполнить условие, которого я никогда не ожидала: не выселять её бывшего, Рика, а дать ему время оправиться. Хотя они уже не были парой, мать говорила, что он помогал нам, и его присутствие стало единственной опорой. Чтобы выполнить её последнюю волю, я согласилась. Приютила его в доме, хотя это давалось тяжело, и старалась сохранять терпение.
Сегодня я вернулась домой после месяца подготовительных занятий к университету. Было утомительно, но я радовалась возвращению. Открыв дверь, я вдруг остановилась. У входа стояли чемоданы. Сначала я подумала, что это просто гость или родственник, но увидела, что все мои вещи уже упакованы.
Сердце заколотилось. Я пошла в гостиную и увидела сцену, от которой кровь стыла в жилах. На диване лежала она, в маминой халате, с надменной улыбкой, будто бы осуждала меня.
О, ты, должно быть, та девчонка, которую оставил Рик, её голос был полон иронии. ХВАТИТ! ПРИШЛО ВРЕМЯ ВЗРОСТИ И УЙТИ! Через час будет адвокат, который всё объяснит.
Мысли забурлили в голове, но я держала себя в руках. Поняла, что гнев только навредит. Сжала кулаки, но не произнесла ни слова.
Тогда я подожду, произнесла я холодным тоном, будто бы совсем не я.
Минуты тянулись, а она не прекращала колкости, высмеивая моё отсутствие денег, учёбу, «бедную» жизнь. Я стояла молча, ожидая прибытия адвоката.
Наконец, в дверь постучали. Внутрь вошёл мужчина в строгом костюме с портфелем. Женщина встречала его самоуверенной усмешкой, уверенная, что уже победила, что я лишь помеха в её богатом мире.
Но адвокат сказал иначе.
Добрый день, обратился он, протягивая ей лист бумаги. Эти документы подписаны и заверены. По завещанию вашей матери дом принадлежит этой молодой девушке. Вы не имеете права её выгонять.
Она остолбенела. Лицо её изменилось от надменности к полному панике, улыбка исчезла. Адвокат подробно разъяснил, что у неё нет оснований выселять меня, и всё, что она думала, что выиграла, развалилось перед её глазами.
Тогда я действительно увидела её: уже не уверенную и надменную, а потерявшуюся, ищущую любой выход. Я ощутила странное удовлетворение. Я не только защитила свой дом, но и выполнила последнюю просьбу матери не позволить никому меня подавить.
Знаете, произнесла я, глядя ей в глаза и глубоко вдыхая, возможно, вам тоже пришло время повзрослеть.
Она собрала свои вещи и ушла, не сказав ни слова. Рик, который всё время наблюдал, не вмешивался. Когда он покинул помещение, я почувствовала, что наконец взяла контроль над своей жизнью. Я отстояла то, что мне принадлежало, не только ради себя, но и ради памяти мамы.
