«Дочь назвала меня “ядовитой матерью” в блоге. Теперь я боюсь даже к колодцу подойти…»
Всю жизнь я держалась строго, но честно. Тридцать лет учила детей в сельской школе — выпустила полдеревни. Меня здесь уважали. Или только делали вид… Пока не грянул этот позор.
Дочь мою зовут Светлана. Тридцать два. Не разговариваем года три. Вернее, я звонила, писала — она отрезала концы. Почему? Не понимала, пока соседка не показала её «дневник» в интернете. Пишет про «детство в клетке», зовёт меня «тираном в платке».
Сердце оборвалось, когда прочла: «Всё запрещала, душила контролем, вместо любви — упрёки. Мать — чудовище в сарафане». А под постом — чужие люди: «Таких родителей — в психушку!», «Детей рожать нельзя!»
Да разве правда это? Не била, не пила, не бросала. В десять лет не пускала на дискотеки — боялась. Уроки проверяла — чтобы умной росла. Разве грех — желать добра?
Благодаря дисциплине Светлана школу с золотом окончила, в МГУ на бюджет поступила. Работала в крупной фирме в Питере. Мечтала я одного: чтоб дочь крепко на ногах стояла. В женихи не лезла, внуков не требовала. Лишь бы счастлива была.
А вышло, что вся моя жизнь — сплошное преступление. Сельчане шепчут за спиной: «Учительница, а ребёнка загубила!» В магазин стыдно зайти — глаза в пол, щёки горят. За что?
Когда она решила, что я — зло? Может, после смерти отца? Ей десять было, когда мужа моего рак забрал. Таскала две работы, ночами шила платья, чтобы Светлана в новом к первому сентября ходила. Болела она — сидела у постели. Уставала так, что с ног валилась.
А теперь я — исчадие ада.
Пыталась мириться. Умоляла: «Убери эту грязь, хоть имя не позорь!» Молчание в ответ. Лишь новые посты про «детство в аду».
А вчера… Позвонила. Рыдает: муж-олигарх бросил. С тремя детьми на руках, квартира — его, счета заблокированы. «Мама, прости… Помоги… Больше не к кому…»
Держу трубку — пальцы белеют. В ушах звон. Вспоминаю её слова: «Ты — тюремщик, а не мать! Ненавижу!» А теперь — «спаси».
Что делать? Выгнать — не смогу. Внуки-то при чём? Но как забыть, что она по миру меня пустила?
Может, потребовать покаяния? Чтоб публично признала: не всё ложь была. Или хотя бы удалила ту мерзость из блога.
Не мести хочу — правды. Или хоть капли покоя.
Скажите… Вы бы смогли простить? Или нет?
