В доме витал дух надвигающегося безумия. Светлана почувствовала это, ещё не зайдя в квартиру. В подъезде стоял едкий запах гари, а на лестничной площадке бурлили лужи, будто после весеннего паводка. Переступив порог, она швырнула на полку охапку роз, сняла проклятые каблуки и натянула растоптанные тапки. Хотя резиновые сапоги подошли бы лучше — в прихожей воды было ещё больше, чем на лестнице. Из глубины квартиры доносился приглушённый кошачий вопль, а где-то глухо шипело и потрескивало, словно готовился взрыв.
— Димка, что за чертовщина?! — крикнула Светлана, чувствуя, как внутри закипает ярость.
Через секунду в дверном проёме возник муж. В одних трусах, босой, с лицом, измазанным сажей, в царапинах и с синяком под глазом. На голове красовалась завязанная чалмой простыня, будто он только что сбежал из восточного сказочного ада.
— Светик, ты уже дома? — пробормотал Дмитрий, нервно теребля край простыни. — Я думал, корпоратив у тебя, ты ж директор, будешь до утра тосты произносить…
Светлана тяжело вздохнула, опустилась на старый пуфик у двери и, сжав зубы, рявкнула:
— Говори, Димка. Что ты на этот раз учудил?
— Ну, солнышко моё… — заикнулся он. — Ты только не кипятись, ладно?
— Кипятилась я, когда в лихие девяностые бандиты на наш магазин наезжали, — резко оборвала его Светлана. — Переживала, когда рубли в дефолте сгорели. Психовала, когда кризис нас чуть не добил. Теперь мне хоть потоп — рассказывай, что за цирк тут разыгрался?
— Короче… — Дмитрий почесал синяк. — Я хотел тебе праздник устроить. Сюрприз. Решил прибраться, постирать, ужин сделать. Взял отгул, закинул вещи в стиралку, сбегал на рынок… Ну, сначала на рынок, купил мясо, а оно поте…
— Мясо? — перебила его Светлана, прищурившись.
— Нет, стиралка! — выпалил Дмитрий. — Но не сразу! Я мясо в духовку засунул, начал уборку, а тут этот кошак…
— Он живой? — Светлана приподняла бровь.
— Живой, чёрт побери! — огрызнулся Дмитрий. — Только мокрый. Понимаешь, когда я стиралку включал, его там не было, клянусь! А потом он… как-то внутри оказался.
— Как?! — Светлана наклонилась вперёд. — Как кот мог залезть в закрытую стиральную машинку?!
— Не знаю, — развёл руками Дмитрий. — Наверное, квантово телепортировался. Эти кошки — тёмные маги.
Светлана зажмурилась, глубоко вдохнула и ледяным голосом процедила:
— Продолжай, Димка. Всё интереснее. Но сначала покажи кота. Хочу убедиться, что он цел.
— Э-э, лапочка… — замялся Дмитрий. — К нему идти надо. Он… там…
— Надеюсь, лапы у него на месте? — Светлана окинула взглядом исцарапанное лицо мужа.
— Да вон они! — мрачно подтвердил Дмитрий, потирая щёку. — Только временно… обездвижены. Для его же блага.
— Ладно, потом разберёмся, — махнула рукой Светлана. — Что дальше?
— Ну, пока кота… э-э, стирало, я учуял дым. Бросился на кухню — а там мясо полыхает! Руки обжёг, масло плеснул — а оно бах! Волосы задымились, гарь валит, я тушил, а тут кот орать начал. Кинулся к стиралке — а он в иллюминаторе, как узник в камере. Выключил машинку, а её не открыть — заблокировалась! Кот орёт, плита горит, лицо болит… Хватаю ломик — и машинка потек…
Он умолк, встретив её ледяной взгляд.
Светлана вытерла глаза — то ли от смеха, то ли от отчаяния — и, отпихнув мужа, шагнула в квартиру. Картина была эпичной. Пол залит водой, на кухне дымилась сгоревшая сковородка, обои свисали клочьями, а в воздухе витал аромат горелой свинины и кошачьей ненависти. Кот, распятый на батарее, был привязан за все четыре лапы, а морда обмотана шарфом. Но дышал — уже хорошо.
— Светик, он не хотел сохнуть, — оправдывался Дмитрий. — Боялся, что до твоего прихода не просохнет. Отжать не дался, царапался. Пришлось связать, а морду замотал, чтобы не орал. Соседи грозились вызвать МЧС, полицию и бабку-знахарку, чтобы нас сглазила.
Светлана молча освободила кота, отёрла его простынёй, сорванной с головы Дмитрия, и размотала шарф. Кот, вырвавшись, злобно фыркнул и юркнул под диван.
— Ты, Димка, конечно, мастер-класс по апокалипсису устроил, — устало сказала Светлана. — Кот чуть не задохнулся. Хотя после стирки ему, кажется, уже ничего не страшно. Как и мне.
Она плюхнулась на диван, прижимая к себе кота, и уставилась на мужа.
— Ну?
— В смысле? — Дмитрий растерянно заморгал. — Мне сразу петлю на шею или дашь ещё помучаться?
— Поздравляй, идиот, — вздохнула Светлана. — Сегодня же Восьмое марта.
Дмитрий просиял, метнулся в комнату и вернулся, пряча что-то за спиной. Опустился перед ней на колени, сияя, несмотря на сажу и синяк.
— Светик, моя радость, — торжественно начал он. — Мы с тобой тридцать лет вместе, и каждый день ты меня удивляешь. Ты самая красивая, мудрая, терпеливая и сильная женщина. Поздравляю тебя с праздником и дарю это.
Он протянул маленькую коробочку с золотым кольцом и букет роз — помятый, ободранный, но живой.
— Цветы были красивые, честно, — смущённо добавил Дмитрий. — Просто кот их… немного испортил. Не сердись. Я хотел сделать тебе праздник. От души.
Светлана прижала его голову к себе, понюхала цветы и улыбнулась.
— Вот ведь, даже пахнут.А потом за стеной раздался истошный вопль соседки: “Опять у вас потоп, опять кот орет — да когда же это кончится?!”.
