Ну слушай, как Витька своё добро сам и сожрал
Витька пришёл домой вымотанный, как обычно. Распахнул кухонную дверь — и обомлел: мать в слезах.
— Ма, чего ты? Что случилось? — голос дрогнул.
В ответ — молчание. Глаза в пол.
Из-за спины вынырнула бабка.
— Говорила я тебе, Людмила, говорила! — шипнула она дочери.
Вите тогда стукнуло четырнадцать. В тот вечер он сразу стал взрослым. Отец свалил — к той, что «жизнь празднует». Кинул троих: Людмилу, Витьку и мелкую Ленку. Ни копейки, ни алиментов. Только дверь хлопнула.
Бабка въехала на следующий день и начала верховодить. Мать ревела, бабка пилила, Витька старался не мешаться. Рано смекнул: детство — роскошь не для него.
Сперва подрабатывал у булочной — тётка Тамара сжалилась над тощим пацаном со стариковскими глазами. Подсунула чай с булкой, немного деньжат. С этого и начался Витин путь — из отрочества в борьбу.
Учился, работал, подрабатывал. В армию не забрали — Тамара связи включила. Она стала роднёй: не сюсюкала, а уважала. За стержень, за правду-матку, за немую выдержку.
К двадцати пяти Витька стал мужиком. Настоящим. Ленка вымахала — Витька ей и брат, и батя. Бабка, раньше оравшая как потерпевшая, теперь ему лучший кусок подкладывала.
Нашёл любовь. Женился. Влетел в ипотеку. Жене машину купил. Сестре помогал. Мамку с бабкой к себе забрал — ну а как иначе? Он же «хозяин в доме».
Дети пошли. Один, потом второй. Жена дома сидела. Витька пахал. Без передыху. Денег не хватало — хватался за подработки. Летом — семью на Чёрное море. Мамке — путёвку в санаторий. Сестре — на свадьбу. Племяшкам — обновки. Витька — на измор.
Когда бабка померла, он даже всплакнуть не успел. Надо было мать по врачам возить. Жена хмурилась. Но Витька тянул. Всё. Без нытья.
А потом раз… Купил себе гитару. Детскую мечту. Пришёл домой. Жена фыркнула:
— Хлам. На кой?
Сын денег запросил. На турпоездку. Витька спросил:
— Тебе сколько стукнуло?
— Двадцать один.
— Может, уже самому?
— Я ж учусь…
— Я тоже учился. С четырнадцати пахал!
Дверь хлопнула. Витька ушёл. Снял хату на сутки. Отпуск выбил. Лёг и… впервые за десять лет выспался.
Решил — теперь поживёт. Для себя. Хотя бы чуть-чуть.
Позвонил жене:
— Пора в отпуск. Хочешь — на Алтай, хочешь — в Сочи.
— Зачем?
— Просто побыть. Как люди.
— Не время.
— Ну тогда прощай.
Дома началось. «Витька — сволочь», «кинул», «я ему всю молодость отдала». Друзья головой качали. «Ну как же так, Вить…»
А Витька? Он стоял на вершине Эльбруса и дышал. По-человечески. Может, и правда сволочь. А может… просто мужик, который наконец осмелился жить.