Три женщины, одна кухня и ни капли покоя
— Ладно. Понедельник — мой. Вторник — мама. Среда — Зоя Петровна. Четверг — опять я, — Аня чётко разлиновала тетрадный листок. — В выходные — как сложится.
— Отлично, — кивнула её мать, Татьяна Игоревна, пряча довольную улыбку. — Теперь хоть какой-то порядок.
— Угу, до первого супа, — пробурчала свекровь, Зоя Петровна, — вы, девочки, только на бумажках сильны.
Аня промолчала. Она устала. Полгода под одной крышей с двумя матерями — не жизнь, а бесконечный сериал. И без возможности поставить на паузу.
Всё началось после рождения Лизы. Татьяна Игоревна приехала «на пару месяцев помочь». А свекровь Зоя Петровна и так жила с ними с самого начала. «Куда я денусь, если сын женился?» — её коронная фраза.
Квартира — трёшка, но по ощущениям — словно спичечный коробок. Себе места не хватает, а тут ещё три хозяйки.
— Кто засунул пустую банку из-под солёных огурцов обратно в холодильник? — пронзительно спросила Зоя Петровна утром.
— Я! — откликнулась Татьяна Игоревна с балкона. — Там рассол! На солянку!
— Ой, какие мы запасливые, — язвительно ответила свекровь. — Только солянку я варю в среду. Сегодня вторник. Мой день!
— Я просто хотела помочь, — фыркнула мать.
— А я не просила!
— Зато я прошу, — Аня поставила Лизу в манеж. — Мам, пусть каждая готовит в свой день. Не будем нарушать график. А то опять будет, как в прошлый раз: три супа за день, и никто не моет посуду.
— Ничего, съели же! — не унималась Зоя Петровна. — А я потом плиту оттирала полчаса. У меня, между прочим, давление!
Муж Ани, Дмитрий, в такие моменты либо шёл на пробежку, либо надевал наушники. Говорил, что у него важные звонки, но Аня знала — он просто не знал, что делать. Выбирать сторону? Невозможно. Проще спрятаться.
— Аня, поговори с мужем, — шептала Татьяна Игоревна, когда Дмитрий уходил. — Пусть скажет матери, чтобы не лезла. Это же и его ребёнок.
— Мам, ты тоже лезешь, — тихо ответила Аня.
— А как иначе, если всё валится? Кто с Лизой гуляет? Кто купил ей новые сандалики? Кто стирал ночью?
— Мам, хватит. Это не соревнования.
Но они были. Все трое: Аня, её мать и свекровь — ежедневно боролись за звание «главной хозяйки». А Дмитрий… Дмитрий просто пытался не утонуть.
Однажды вечером на кухне разгорелся настоящий скандал.
— Я же говорила, среда — мой день! — кричала Зоя Петровна. — Почему опять ваша кастрюля на плите?
— Потому что я занята ребёнком, и мне некогда сверяться с вашим дурацким расписанием! — вспылила Татьяна Игоревна.
— А кто вас просил влезать в наш дом?
— Наш дом?! Это я, между прочим, кухню ремонтировала, пока вы по санаториям ездили!
— У вас, Татьяна, на всё один ответ — «я сделала». Может, ещё и внучку родили за меня?
Аня ворвалась в кухню как раз в тот момент, когда суп — тот самый, «не по графику» — бурля, переливался через край.
— Всё! Хватит! — крикнула она. — Уберите обе кастрюли! Завтра будет суп-пюре из терпения!
Обе замолчали.
— Я вам не солдат между двумя фронтами! Я живой человек! Женщина, у которой гормоны скачут, ребёнок не спит, и желания готовить — ноль! — голос дрогнул. — Хватит!
Она ушла в ванную, захлопнув дверь. Там было тихо. И только в этой тишине до неё дошло: ни мать, ни свекровь не виноваты. Они просто не умеют отпускать.
На следующий день она объявила: будет общая стирка. Раз уж вещи путаются, носки теряются, а полотенца висят вперемешку — нужно разложить всё по местам.
— Ну наконец-то! — одобрила мать. — А то я свой халат уже неделю найти не могу.
— А я — наволочки! — подхватила свекровь.
На кухне натянули верёвку и развесили бельё: у каждой — свои прищепки. Аня мыла пол, Лиза спала, а её мать и свекровь сидели рядом, устало глядя на пелёнки.
— Знаешь, — первая заговорила Татьяна, — а зачем я вообще здесь? Дочь взрослая.
— Чтобы не быть одной, — тихо сказала Зоя Петровна. — Мы же… как будто закончились. А с внучкой — жизнь.
Татьяна кивнула.
— У меня было трое детей, и никто не помогал. А теперь — будто второй шанс.
— А у меня всё по расписанию. Иначе — бардак.
— Может, Аня сама справится? — осторожно сказала Татьяна. — Мы же не соревнуемся?
Аня вышла и замерла: две женщины сидели молча. Без ссор.
Она прошла мимо, поцеловала Лизу и сказала:
— Мы с Димой переезжаем. Нашли двушку. Там тихо.
— Как — совсем? — испугалась мать.
— Вы будете приходить. В гости. По очереди, — улыбнулась Аня. — Без кастрюль.
Через месяц Аня проснулась в своей спальне. Было тихо.
На кухне Дима ел бутерброд.
— Ну как? — спросил он.
— Непривычно. Но хорошо.
— Можно я сегодня приготовлю?
— Конечно. Только ты теперь по четвергам.
Они рассмеялись.
Прошёл год.
Аня пила кофе у окна. Лиза играла с кубиками, Дима читал сказку. Воскресенье — редкий день без спешки.
Раздался звонок.
Аня не вздрогнула. Она знала, кто это.
— Мам, привет, — улыбнулась она, открывая дверь Татьяне Игоревне.
— Привет, дочка! О, моя крошка! — бабушка обняла Лизу.
— Мам, без еды. Помнишь?
— Это не еда. Это полезное: сухофрукты, травяной чай…
— У нас аптека рядом.
— Разве чай — это еда? — хитро улыбнулась мать. — И суп я не варила!
Аня закатила глаза, но промолчала.
На следующей неделе пришла Зоя Петровна. С чемоданом.
— Коленка болит, — вздохИ когда обе бабушки в очередной раз собрались у Ани в гостях в один день, они, к всеобщему удивлению, просто уселись пить чай с пряниками, а Лиза, смеясь, разложила перед всеми кубики с буквами, собрав первое в своей жизни слово “мир”.