Трёхместная обитель
Светлана Фёдоровна сжала в руках уведомление о расселении, будто это был смертный приговор. Теперь её пристанищем станет крохотная комната в институтском общежитии – после тридцати лет жизни в собственной квартире. И не просто комната, а закуток, где придётся ютиться втроём с коллегами.
“Где же я размещу все свои вещи?” – вздохнула она, обращаясь к завхозу Егорычу, дородному мужчине с седыми бакенбардами.
“Светлана Фёдоровна, родимая, что поделаешь?” – разводил руками Егорыч. – “Общага переполнена, ремонт в преподавательском корпусе затянулся. Видите сами – крыша протекает, проводка ветхая. Строители клянутся закончить к ноябрю. Дирекция решила временно определить вас к Ольге Васильевне и Татьяне Ильиничне.”
Светлана Фёдоровна лишь покачала головой. В свои пятьдесят пять она не ожидала снова делить кров с посторонними. После развода квартира отошла бывшему мужу – он был там прописан раньше. У неё осталась лишь работа – преподавание литературы в провинциальном институте. Зарплаты едва хватало на съём жилья, и когда директор предложил место в общежитии, пришлось согласиться.
“Вот ключи,” – протянул Егорыч. – “Четвёртый этаж, комната четыреста пятнадцать. Ольга Васильевна и Татьяна Ильинична уже предупреждены.”
С тяжёлым сердцем Светлана взяла ключи и направилась к лифту. В руке – чемодан с самым необходимым, остальное временно приютила бывшая соседка.
Комната оказалась… не такой тесной, как она опасалась. Добротная мебель советской эпохи: три кровати, тумбочки, вместительный шкаф, письменный стол у окна. Две кровати были уже заняты – аккуратно застеленные, с разными покрывалами. Одно – синее в горошек, другое – бордовое с бахромой.
“Вы, видимо, Светлана Фёдоровна?” – раздался голос позади.
В дверях стояла стройная женщина с аккуратной причёской и очками в тонкой оправе. Деловой костюм и прямая осанка выдавали в ней опытного преподавателя.
“Да,” – протянула руку Светлана. – “А вы?..”
“Татьяна Ильинична, высшая математика. Тридцать пять лет в этих стенах.” – Рукопожатие было крепким и кратким. – “Ваша кровать у окна. Шкаф разделён на троих, вам – левая секция. График душа на двери, не опаздывайте – горячая вода по расписанию.”
Светлана кивнула, чувствуя себя первокурсницей.
“А где Ольга Васильевна?”
“Дежурит в столовой,” – поджала губы Татьяна. – “Она преподаёт химию, весьма… оригинальная особа. Любит включать радио на полную громкость по утрам и сушить травы. От аромата не скрыться.”
“Вот и началось,” – подумала Светлана, распаковывая чемодан. Уживаться с двумя незнакомыми женщинами её возраста, каждая со своими привычками, будет нелегко.
С Ольгой Васильевной она познакомилась вечером. Жизнерадостная полная женщина с медовыми прядями ворвалась в комнату, неся корзину груш.
“Дорогие, взгляните-ка! С дачки привезла, угощайтесь!” – Увидев Светлану, она возликовала: – “О, вы уже здесь! Ольга Васильевна, очень приятно!”
Она энергично потрясла руку новоиспечённой соседки.
“Грушу не желаете?”
“Благодарю,” – Светлана приняла плод, хотя есть не хотелось. – “Рада знакомству.”
“Оля, убери свои травы с подоконника,” – тут же встряла Татьяна. – “Теснота.”
“Танюша, не ворчи,” – отмахнулась Ольга. – “Места хватит! Светлана Фёдоровна, вы литературу ведёте, верно? Я слышала, вы стихи сочиняете прямо на лекциях?”
Светлана смутилась:
“Иногда, чтобы заинтересовать студентов…”
“Восхитительно!” – воскликнула Ольга. – “А вот мои трудовые мозоли.”
Она показала ладони, испещрённые химическими ожогами.
“Профессиональное,” – улыбнулась она. – “Зато мои студенты знают: химия – дама серьёзная!”
Татьяна фыркнула, демонстративно открывая конспект. Тишина и порядок явно были для неё превыше всего.
“Девчата, может, чайку?” – предложила Ольга, доставая электрочайник.
“Я пас,” – ответила Татьяна. – “Тетради ждут.”
Неожиданно для себя Светлана согласилась:
“С удовольствием.”
За чаем Ольга рассказывала о даче, внуках, о том, как нынешний директор когда-то сидел за её партой. Говорила она много, но так душевно, что напряжение первых часов стало потихоньку уходить.
“Давно здесь живёте?” – спросила Светлана.
“Четвёртый год,” – вздохнула Ольга. – “Дочь снимает квартиру, я им не помеха. На дачу езжу – отдушина. А Таня,” – понизила голос, – “уже восемь лет тут. Муж умер, квартиру сыну отдала – тот в Питере осел, семью завёл.”
Татьяна не отрывалась от тетрадей, но по её напряжённым плечам было ясно – каждое слово на счету.
Первая ночь выдалась беспокойной. Светлана ворочалась на непривычном ложе. Татьяна похрапывала, Ольга бормотала во сне. Стены плохо глушили шум из коридора – студенты не спешили затихать.
Утро началось с бравльной мелодии из Ольгиного радиоприёмника.
“Доброе утро, соседушки!” – пропела она, разливая чай.
Татьяна поморщилась:
“Ольга, потише, пожалуйста.”
“Ой, виновата!” – убавила громкость Ольга. – “Привыкла так день начинать. Светлана Фёдоровна, у вас первая пара?”
“Вторая,” – ответила Светлана, прихорашиваясь перед зеркальцем.
“Тогда успеете позавтракать. В столовой сегодня сырники!”
Первая неделя прошла в привыкании к новому укладу. Утренние очереди в душ, вечерние переговоры о пространстве, необходимость согласовывать каждый шаг. Татьяна оказалась педантом – полотенца должны висеть ровно, обувь стоять по линейке. Ольга, напротив, жила в творческом хаосе – её вещи постоянно мигрировали, а на столе красовались склянки с сомнительными отварами.
Как-то вечером, когда Светлана проверяла сочинения, в комнату ворвалась взволнованная Ольга:
“И когда через год в их дружной комнате зазвучал смех внуков Ольги Васильевны, приехавших на каникулы, Светлана Фёдоровна вдруг осознала, что случайное соседство стало самым тёплым домом, который у неё когда-либо был.
