**Одна комната на троих**
Светлана Дмитриевна сжала в руках справку о расселении, будто держала собственный смертный приговор. Маленькая комната в общежитии училища — её новое жильё после сорока лет в отдельной квартире. И не просто комната, а комната на троих преподавателей.
— Где я хоть вещи свои складывать буду? — прошептала она, глядя на завхоза Николая Петровича, добродушного деда с густыми усами, посеребрёнными временем.
— Светочка, деточка, что поделаешь? — развёл руками старик. — Общага переполнена, ремонт в преподавательском корпусе затянулся. Сами видите — крыша течёт, проводка искрит. Строители клянутся, что к октябрю всё починят. А пока вам выделили место с Татьяной Викторовной и Ольгой Борисовной.
Светлана Дмитриевна молча закусила губу. В свои пятьдесят восемь она не думала, что снова будет жить с кем-то бок о бок. После развода квартира отошла бывшему мужу — прописка была его. А у неё осталась лишь работа — преподавание литературы в провинциальном училище. Зарплаты едва хватало на съёмную комнату, и когда директор предложил место в общежитии, отказаться она не смогла.
— Ключи держите, — протянул Николай Петрович. — Третий этаж, комната триста пятнадцать. Татьяна Викторовна и Ольга Борисовна уже предупреждены.
С тяжёлым сердцем Светлана Дмитриевна взяла ключи и побрела к лифту. В руках — чемодан с самым необходимым. Остальное временно приютила подруга.
Комната оказалась… не такой уж тесной. Добротная советская мебель: три кровати, три тумбочки, письменный стол у окна, шкаф во всю стену. Две кровати были уже заняты — одна с синим покрывалом в горошек, другая с бордовым, украшенным бахромой.
— Вы, наверное, Светлана Дмитриевна? — раздалось за спиной.
В дверях стояла строгая женщина с пронизывающим взглядом и очками на остром носу. Осанка, прямой пробор и скромный костюм выдавали преподавателя старой закалки.
— Да, — кивнула Светлана Дмитриевна. — А вы?..
— Ольга Борисовна. Математика. Тридцать лет в этих стенах. — Рукопожатие было коротким, как воинское приветствие. — Ваша кровать у окна. В шкафу — левая секция. Расписание душа висит на двери. Опоздаете — горячей воды не получите.
Светлана Дмитриевна молча кивнула, чувствуя себя первоклашкой на экзамене.
— А Татьяна Викторовна где?
— В столовой дежурит, — поджала губы Ольга Борисовна. — Преподаёт химию. Особа… своеобразная. Любит радио по утрам на полную громкость и сушит травы. Запах на всю комнату.
«Ну вот и началось», — подумала Светлана, разбирая вещи. Уживаться с двумя незнакомыми женщинами, каждая со своими привычками, будет адом.
С Татьяной Викторовной она познакомилась вечером. Женщина с огненно-рыжими волосами ворвалась в комнату, неся в охапке пакеты с яблоками.
— Девчата, гляньте, что привезла! С дачи! Угощайтесь! — Увидев новую соседку, она всплеснула руками: — Ой, вы уже здесь! Татьяна Викторовна, очень приятно!
Её рукопожатие было тёплым и энергичным.
— Яблочко?
— Спасибо, — Светлана Дмитриевна взяла фрукт, хотя есть не хотелось.
— Таня, убери свои травы с подоконника, — тут же встряла Ольга Борисовна. — Тесно.
— Оль, не ворчи, — отмахнулась Татьяна Викторовна. — Места всем хватит! Светлана Дмитриевна, вы же литературу ведёте? Слышала, вы стихи прямо на уроках сочиняете?
Та смутилась:
— Иногда, чтобы студентам было интереснее…
— Чудесно! — воскликнула Татьяна. — А у меня вот!
Она показала ладони, покрытые мелкими ожогами.
— Профессиональные, — рассмеялась она. — Зато мои студенты знают — химия ошибок не прощает!
Ольга Борисовна фыркнула, демонстративно открывая конспекты.
— Чайку, девчонки? — предложила Татьяна, доставая чайник.
— Нет, — отрезала Ольга. — Тетради проверять.
Но Светлана неожиданно согласилась.
За чаем Татьяна рассказывала о даче, о внуках, о том, как нынешний директор когда-то сидел за её партой. Говорила она много, но так искренне, что напряжение первых часов стало отступать.
— А вы давно здесь живёте? — спросила Светлана.
— Третий год, — вздохнула Татьяна. — Дочь с мужем квартиру снимают, места нет. Да я и не лезу — молодым своё пространство нужно. А Ольга… — понизила голос, — здесь уже семь лет. Муж умер, квартиру сыну отдала — тот в Москве осел, семью завёл.
Ольга Борисовна не подняла головы, но спина её напряглась.
Первая ночь была трудной. Светлана ворочалась на непривычной кровати. Ольга похрапывала, Татьяна бормотала во сне. Из коридора доносился смех студентов — им не спалось.
Утро началось с бодрой мелодии из радио Татьяны.
— Доброе утро, подружки! — пела она, наливая чай.
Ольга Борисовна поморщилась:
— Таня, сделай тише.
— Ой, простите! — Татьяна убавила громкость. — Привыкла так просыпаться. Светлана Дмитриевна, у вас первая пара?
— Вторая.
— Успеете позавтракать. В столовой сегодня оладьи!
Первая неделя прошла в привыкании. Очереди в душ, дележ пространства, необходимость подстраиваться. Ольга Борисовна оказалась педанткой — всё должно было лежать строго на своих местах. Татьяна, напротив, жила в творческом хаосе — её вещи вечно оказывались не там, где надо, а на столе стояли склянки с загадочными настоями.
Однажды вечером Татьяна ворвалась в комнату в слезах:
— Девочки, беда! Пробирки лопнули, химкабинет закрыли! Директор в ярости!
Ольга холодно подняла глаза:
— Я же говорила — не храни реактивы где попало!
— Да кабинет же древний! — всхлипнула Татьяна. — Теперь премии лишусь!
— Не лишишься, — неожиданно сказала Светлана. — Я позвоню другу из роно. Думаю, поможет с ремонтом.
Татьяна уставилась наИ когда директор, наконец, объявил, что ремонт закончен, все три женщины, переглянувшись, дружно сказали: “Мы остаёмся здесь”.
