«Ну ты бессовестная! У тебя детей нет, а я — мать!» — как моя золовка устроила сцену на моём юбилее, лишь бы не отдавать долг
Мой тридцать пятый день рождения я хотела отметить скромно, без лишней шумихи. Но жизнь, как всегда, умеет превратить даже обычную дату в настоящий сериал. За месяц до праздника раздался звонок от Алёны — сестры моего мужа, с которой у нас отношения всегда были, мягко говоря, натянутыми.
«Где будешь праздновать?» — спросила она так, будто уже собирала вещи в дорогу.
«Пока не решила», — смущённо ответила я. Вообще-то рано ещё было об этом говорить, особенно зная Алёнины привычки.
«О, значит, деньги у тебя есть. Одолжи нам с Сергеем десять тысяч. Очень нужно, вернём максимум через две недели», — заныла она тем самым жалобным голосом, от которого у меня всегда мурашки по спине.
Я не люблю ни одалживать, ни занимать. Особенно таким, как Алёна. С самого начала нашего знакомства она то и дело пыталась «выбить» у меня деньги — то на детей, то на ремонт, то на «сломанную» технику. Я всегда отказывала — вежливо, но твёрдо. До этого момента.
«У детей температура, нужны лекарства», — добила она меня «святым» аргументом.
Я сдалась. Перевела деньги. Прошло две недели — тишина. Месяц — ни слова. Решила: на юбилее сама напомню.
Отмечали в уютном ресторанчике. Гости смеялись, звенели бокалы. Но я не могла расслабиться. Алёна с мужем пришли вовремя, болтали, ели, хохотали, будто ничего не случилось.
«Я дала твоей сестре десять тысяч на лекарства для детей, она обещала вернуть за две недели», — шепнула я мужу, когда он заметил моё напряжение.
«Не вернёт», — отрезал он, даже не моргнув. «Она мне уже три года должна пять тысяч. Знаю её — ты этих денег не увидишь».
Но я всё же решила поговорить.
«Алёна, привет. Спасибо, что пришла. Я хотела спросить…», — начала я осторожно, будто ступала по тонкому льду.
«Всё просто потрясающе!» — перебила она, целуя меня в щёку. «Еда — пальчики оближешь, особенно салат с крабовыми палочками! Дай рецепт!»
«Я не про это. Месяц назад ты занимала у меня деньги…»
Алёна закатила глаза и рассмеялась:
«Десять тысяч? Да когда это я у тебя столько брала? Ты всегда отказывала, не припомню такого. Придумала, что ли?»
Я остолбенела.
«Я сделала перевод на твою карту, на лекарства. Могу показать, если не веришь», — сказала я, чувствуя, как лицо горит.
Алёна на секунду побледнела, но быстро взяла себя в руки.
«Ах да… Было дело. Просто я не держу в голове всякую ерунду», — процедила она и скрестила руки.
«Ты обещала вернуть через две недели. Прошёл месяц, я хотела бы получить свои деньги…»
И тут начался спектакль.
«У тебя совесть есть?!» — закричала она так, что все вокруг обернулись. «У меня дети болели, а ты со мной как с последней жмотой разговариваешь! Конечно, тебе не понять, детей-то у тебя нет!»
Меня будто обухом по голове. Алёна разошлась не на шутку.
«А подарок? Мы тебе подарок купили! Просто забыли дома. Между прочим, на десять тысяч! Так что мы квиты. Не ожидала от тебя такой мелочности!»
«Какой подарок? Вы ничего не дарили», — тихо сказала я, ошеломлённая.
«Забыли! Но он есть!» — рявкнула Алёна. «Всё, мы уходим! Серёжа, пошли! Нас тут не ценят!»
Её муж допил бокал, вытер рот салфеткой и молча пошёл за ней.
Как только они скрылись, ко мне подошла свекровь — Татьяна Ивановна. Спокойно взяла под руку и отвела в сторонку.
«Сама виновата, что дала. Я своей дочке не одалживаю. Уж если даю — значит, прощаю. Твои десять тысяч ушли на серёжки, которые ты заметила у неё в ушах».
У меня перехватило дыхание.
«И подарка тебе никто не покупал. Выдумка. Просто порадуйся, что отделалась деньгами. Считай — урок на будущее», — подмигнула она, будто открыла мне великую тайну.
Алёна перестала с нами общаться. Прошло полгода. Ни звонков, ни сообщений. А потом вдруг — обиделась, что ей не прислали поздравление.
«Я думала, вы хотя бы перевод сделаете», — звонит и бросает мне в трубку.
«А разве тебе ничего не пришло?» — притворно удивился мой муж. «Проверь октябрь прошлого года. Десять тысяч».
«Очень смешно!» — прошипела она и бросила трубку.
Больше мы не разговаривали. Встретились через пять лет — на похоронах Татьяны Ивановны. Через полгода продали её квартиру, поделили деньги. И с тех пор никто не звонит первым. И знаешь? Стало как-то легче…
