«Бесстыжая! Детей у тебя нет, а я — мать!» — как золовка устроила скандал на моём юбилее, лишь бы не отдавать долг
Мой тридцать пятый день рождения я собиралась отметить скромно, без лишнего шума. Но судьба, как всегда, умеет превратить даже самый обычный день в настоящий спектакль. За месяц до праздника раздался звонок от Алёны — сестры моего мужа, с которой у нас с самого знакомства были напряжённые отношения.
— Где будешь праздновать? — спросила она так, будто уже собиралась в дорогу.
— Пока не решила, — смущённо ответила я. Думать об этом было рано, тем более зная Алёнины привычки.
— Значит, деньги есть! Одолжи нам с Димой пять тысяч. Очень нужно, вернём через две недели, — заныла она тем жалобным тоном, от которого у меня всегда мурашки бежали по спине.
Я не люблю ни занимать, ни одалживать. Особенно таким, как Алёна. С самого нашего знакомства она то и дело пыталась «выпросить» деньги то на детей, то на ремонт, то на якобы сломанную технику. Я всегда отказывала — мягко, но твёрдо. Но не в этот раз.
— У детей высокая температура, лекарства нужны срочно, — сказала она, добив меня «святым» аргументом.
Я сдалась. Перевела деньги. Прошло две недели — тишина. Месяц — ни слова. Тогда я подумала: напомню на юбилее.
Праздник проходил в небольшом кафе. Гости веселились, звучали поздравления. Но мне было не до смеха. Алёна с мужем пришли, веселились, ели, смеялись, будто ничего не случилось.
— Я одолжила твоей сестре пять тысяч на лекарства детям, она обещала вернуть через две недели, — прошептала я мужу, когда он заметил моё беспокойство.
— Не вернёт, — отрезал он, даже не моргнув. — Мне она уже пять лет должна три тысячи. Знаю её — своих денег ты не увидишь.
Но я всё же решила заговорить.
— Алёна, привет. Спасибо, что пришли. Я хотела поговорить… — начала я осторожно, будто ступая по тонкому льду.
— Всё просто чудесно! — перебила она, целуя меня в щёку. — Еда восхитительная, особенно оливье — рецепт не поделишься?
— Я не об этом. Месяц назад ты занимала у меня деньги…
Алёна залилась смехом, запрокинув голову:
— Пять тысяч? Когда это я у тебя такие деньги брала? Ты всегда отказывала, не припоминаю. Нафантазировала?
Я остолбенела.
— Я перевела тебе деньги на карту, на лекарства. Могу показать историю переводов, если не веришь, — сказала я, чувствуя, как лицо горит.
Алёна мгновенно побледнела, но быстро взяла себя в руки.
— Ах, ну да… Было дело. Просто я не запоминаю ненужные мелочи, — сквозь зубы процедила она, скрестив руки.
— Ты обещала вернуть через две недели. Прошёл месяц, я хотела бы получить свои деньги…
И тут началось.
— Совести у тебя нет?! — крикнула она так, что все вокруг обернулись. — У меня дети болели, а ты деньги считаешь! Конечно, тебе не понять, у тебя ведь своих детей нет!
Меня будто ножом по сердцу. Алёна не унималась.
— А подарок? Мы тебе подарок купили! Просто забыли дома. Кстати, на пять тысяч! Так что мы квиты. Не ожидала от тебя такой скаредности!
— Какой подарок? Вы ничего не дарили, — тихо сказала я, ошеломлённая.
— Забыли! Но он есть! — рявкнула Алёна. — Всё, мы уходим! Дима, пошли! Нас здесь не ценят!
Её муж доел котлету, вытер рот рукавом и молча направился за ней.
Как только они вышли, ко мне подошла свекровь — Галина Ивановна. Спокойно взяла меня под руку и отвела в сторонку.
— Сама виновата, что дала. Я своей дочери никогда не одалживаю. Если и даю — знаю, что не вернёт. Твои пять тысяч ушли на кулон, который ты видела у неё на шее.
У меня перехватило дыхание.
— И никакого подарка тебе никто не покупал. Выдумка. Скажи спасибо, что не здоровьем расплатилась. Считай — урок, — сказала она и подмигнула, будто преподала мне мудрость жизни.
Алёна перестала с нами общаться. Прошло восемь месяцев. Ни звонков, ни сообщений. А потом вдруг — обидное молчание в мой день рождения.
— Я думала, хоть перевод сделаете, — позвонила она с упрёком.
— А разве тебе ничего не пришло? — удивился муж. — Проверь октябрь прошлого года. Пять тысяч.
— Очень смешно! — прошипела она и бросила трубку.
Больше мы не разговаривали. Встретились лишь пять лет спустя — на похоронах Галины Ивановны. Через полгода продали её квартиру, разделили деньги. И с тех пор никто из нас не сделал первого шага. И, честно говоря, стало легче дышать.
