«Ты что, подкаблучник?!» свекровь в ужасе смотрела, как её сын сам готовит завтрак.
«Мужчина на кухне это вообще как?!» лицо Тамары Степановны выражало неподдельный шок, когда она застала своего сына за плитой.
Валентина Петровна впервые за восемь лет решила навестить нас. С тех пор, как её сын Дима и я расписались, она ни разу не переступала порог нашей квартиры. Жила она в деревне под Воронежем, редко выбиралась в город то возраст, то здоровье, то корова не пускает. Но тут вдруг заупрямилась: «Надо проверить, как вы там живёте. Квартира в ипотеку, ребёнок Я же мать, мне положено волноваться.»
Честно, я даже обрадовалась. За все эти годы ни звонка, ни письма. Может, хоть теперь наладим отношения? Мы подготовились на славу: постель свежую, борщ наваристый, тапочки пушистые. Дима и я старались изо всех сил между работой, ребёнком и бытом это было непросто, но она заслуживала внимания.
Первые дни прошли тихо. Без эксцессов. А потом наступило то самое субботнее утро. Я решила поспать подольше неделя выдалась адская. Дима, как обычно, встал пораньше. Он у меня такой заботливый, вечно что-то придумывает, чтобы порадовать. Вот и в тот раз решил сделать нам сюрприз приготовить завтрак.
Сквозь дремоту я слышала кухонные звуки шипение яичницы, бульканье чайника, аромат свежих бутербродов. Улыбалась, думая: «Вот он, мой муж. Мой Дима.» Но идиллия длилась недолго. В кухню ворвалась Валентина Петровна.
Её голос пробился сквозь дверь:
«Ты что это делаешь, Димка?! У плиты?! В фартуке?!»
«Мама, просто завтрак готовлю. Ты же устала с дороги. А Лена спит пусть отдыхает. Мне же нравится готовить, ты же знаешь»
«Снимай немедленно! Мужчина на кухне позорище! Не для этого я тебя растила! Твой отец за всю жизнь ложку за собой не помыл, а ты тут, как кухарка, яичницу жаришь! И Лена чего разлёглась? Это её дело! Да ты у неё под каблуком, просто жалко смотреть!»
Я замерла под одеялом, стиснув кулаки. То ли смеяться, то ли бежать на помощь. Её слова вызывали тошноту. Мне было стыдно за Диму, обидно за себя и страшно, что этот визит оставит в нашей жизни трещину.
Вышла я как раз в тот момент, когда свекровь начала захлёбываться от возмущения. Дима стоял с половником в руке, яичница на сковороде благополучно превращалась в уголь. А Валентина Петровна тряслась от гнева, бормоча что-то о «развале нравов», «безответственности» и «настоящих мужиках».
Быстренько заварила успокоительный чай иначе дело могло кончиться инфарктом. Села рядом, взяла её за руку и попробовала объяснить как можно мягче:
«У нас, Валентина Петровна, всё по-другому. Мы команда. Я готовлю, убираю, работаю. Но и Дима помогает. Он готовит, потому что ему это нравится. Потому что заботится. Разве это плохо?»
Но она не слушала. Лицо каменное, взгляд осуждающий. Не сказала ни слова, но всё понятно без слов: «Ты моего сына в тряпку превратила.» А когда через пару дней уезжала, даже не обняв нас, я поняла она никогда не примет наш уклад.
Позже Дима признался, что она звонила отцу жаловаться: «Наш сын в рабстве у жены, бедняга, даже поспать не может с утра пораньше у плиты торчит.» А я подумала: как же грустно растить мальчика, убеждая его, что забота это слабость. Что любовь это стыд.
Я не злюсь. Просто грустно. За неё прожившую жизнь, где кухня была каторгой. За него вынужденного доказывать, что он хороший муж. И за себя потому что я так надеялась, что мы станем ближе.
Но одно я знаю точно: мой муж не «тряпка». Он просто умеет любить. И если кому-то это не нравится ну и пусть.
