«Ты что, подкаблучник?!» свекровь в ужасе смотрела, как её сын сам готовит завтрак
«Что за безобразие, мужчина на кухне?!» её голос дрожал от возмущения, когда она застала сына за плитой.
Валентина Соколова впервые за восемь лет приехала к нам в гости. С тех пор, как её сын, Дмитрий, и я обручились, она ни разу не переступала порога нашего дома. Жила она в деревне под Воронежем, редко выбиралась в город то здоровье подводило, то хозяйство не отпускало. Но в этот раз настояла: «Хочу посмотреть, как вы живёте. Всё-таки семья, ипотека Надо же удостовериться, что всё в порядке.»
Честно говоря, я была рада. Все эти годы ни звонка, ни весточки. Может, наконец-то удастся растопить лёд между нами. Мы приняли её как родную: комнату приготовили, блюда традиционные на стол поставили, даже тёплый халат и тапочки новые купили. Старались, как могли. Между работой и домашними хлопотами непросто, но она заслуживала заботы.
Первые дни прошли тихо. Без эксцессов. А потом наступило то самое субботнее утро. Я позволила себе поспать подольше неделя выдалась тяжёлой. Дмитрий же встал пораньше. Он всегда такой внимательный, ищет способы порадовать. В тот день решил приготовить завтрак и мне, и матери.
В полудрёме я слышала кухонные звуки шипение сковороды, бульканье чайника, аромат горячих блинов. Улыбалась, сердце теплело. Мой муж. Мой заботливый Дима. Но это спокойствие длилось недолго. Пока Валентина не зашла на кухню.
Её голос пробился сквозь дверь:
«Ты что это тут устроил, сынок? У плиты? В фартуке?!»
«Мама, просто завтрак делаю. Ты же устала с дороги. А Настя ещё спит пусть отдохнёт. Да и вообще, мне нравится готовить, ты же знаешь»
«Сними эту тряпку сейчас же! Мужчина на кухне позор! Не для этого я тебя растила! Твой отец за всю жизнь тарелки не мыл, а ты тут, как баба, блины печёшь! Да и Настя чего в постели валяется? Это её обязанности! Совсем под каблуком, смотреть тошно!»
Я лежала, сжав кулаки, не зная, то ли смеяться, то ли вступиться. Её слова вызывали тошноту. Мне было стыдно за Дмитрия, обидно за себя, и страшно, что этот визит оставит между нами трещину.
Выйти пришлось, когда она уже начала задыхаться от негодования. Дмитрий стоял с ложкой в руке, а на сковороде подгорали оладьи. Валентина же тряслась от злости, бормоча что-то о распущенности, безответственности и «настоящем мужике».
Быстро заварила успокоительный чай иначе дело могло закончиться инфарктом. Села рядом, взяла её руку и попыталась объяснить спокойно:
«У нас по-другому. Мы партнёры. Я готовлю, убираю, работаю. Но и Дима помогает. Он готовит, потому что ему это нравится. Потому что заботится. Разве это плохо?»
Но она не слушала. Лицо каменное, взгляд осуждающий. Не сказала ни слова, но её глаза кричали: «Ты превратила моего сына в тряпку.» А когда через несколько дней уезжала, даже не обняв нас, я поняла она никогда не примет наш уклад.
Позже Дмитрий признался, что она звонила отцу жаловаться: «Наш сын стал рабом жены, бедняга, даже поспать не может с рассвета у кастрюль торчит.» А я подумала: как же грустно растить мужчину, убеждая его, что забота это слабость. Что любовь это стыд.
Я не злюсь. Просто грустно. За неё, прожившую жизнь, где кухня была тюрьмой. За него, вынужденного бороться за право быть хорошим мужем. И за себя, потому что я так надеялась, что мы станем ближе.
Но одно я знаю точно: мой муж не «слабак». Он человек, который любит. И если кому-то это не нравится что ж, их проблемы.
