**Дневник Веры**
Сегодня снова вспомнила тот день, когда крикнула матери: *«Ты чудовище! Таким, как ты, нельзя иметь детей!»*
Всё началось в Нижнем Новгороде. Я поступила в университет, мечтала о будущем. Жила с матерью в обшарпанной хрущёвке. Денег вечно не хватало, но я верила, что учёба вытянет нас из нищеты. Однажды подруги позвали меня в клуб. Там я встретила Артёма. Коренной москвич, статный, родители — дипломаты, уехали в Германию на два года. Влюбилась без памяти. Через месяц уже жила у него.
Мы кутили, будто завтра не наступит. Артём обожал клубы, вечеринки. Всё оплачивали переводы от его родителей. Учёба ушла на задний план. Зимняя сессия? С треском провалена. Когда в деканате заговорили об отчислении, поклялась исправиться. Уперлась в учебники, даже когда Артём привёл шумную компанию — сидела в ванной и зубрила. Пересдала. Попыталась уговорить его остепениться:
— Да ладно, Верка, — смеялся он. — Молодость — не вечность. Когда веселиться, если не сейчас?
Стыдясь матери, врала ей, что мы расписались, а свадьбу сыграем позже. Однажды на лекциях мне стало дурно. Голова кружилась, тошнило. Тест подтвердил: беременна.
Артём настаивал на аборте. Мы поругались так, что он исчез на три дня. Вернулся пьяный, с какой-то девицей. В слезах выгнала её. Он ударил меня.
Я сбежала в общагу. Вахтёрша, видя моё лицо, впустила без вопросов. Наутро Артём приполз с извинениями. Я простила. Ради ребёнка.
Еле доучилась до лета. Боялась ехать домой. Но хуже оказалось остаться: вернулись его родители. Отец, узнав, что я из провинции и без гроша, сунул мне конверт:
— Бери и исчезай. Какой из Артёма отец? Может, ребёнок и не его…
Деньги я не взяла. Уехала к матери. Та, увидев мой живот, даже не впустила в квартиру:
— Нагуляла? А деньги он дал?
— Мам, как ты можешь?..
— Мне тоже хочется жить! Пока ты в Москве кутила, я встретила мужчину. Моложе меня. Не хочу, чтобы он на тебя глаз положил. Возвращайся к «мужу».
Ушла. Сидела на лавочке, ревела. Даже под колёса кинуться хотела… Но ребёнок в животе ёрзал, будто умолял не делать этого.
Тут подошла Света, одноклассница. Услышав историю, взяла к себе. Её родители жили на даче. Через пару дней Света предложила:
— В нашем отделении старушка, Анна Семёновна. Дочь ищет сиделку. Берись — будет крыша над головой.
Я согласилась. Женщина-дочь, вся в золоте, бросила ключи:
— Живи, но квартиру не получишь. Пенсия — твоя, трать на мать.
Анна Семёновна оказалась тихой. Я ухаживала, кормила, рассказывала о своей жизни. Родила Алёнку. Старушка, к удивлению, убаюкивала её мычанием.
Через год Анна Семёновна умерла. Дочь, явившись на похороны, велела мне валить. Но в бумагах нашлось завещание: квартира — моя. Дочь орала, грозилась судом, но соседи встали на мою сторону.
Жизнь наладилась. Алёнка пошла в сад, я устроилась в регистратуру. И тут… мать.
— Операция… Квартиру продала… Пусти доживать, — рыдала она.
Я пустила. Берегла, как могла. Пока однажды не услышала её разговор:
— Да, Верки нет… Почти накопила… Да, любовь моя, скоро…
Оказывается, никакой операции не было. Квартиру она сдавала, копила на любовника.
— Ты чудовище! — выкрикнула я. — Как ты могла?!
Она ушла. Потом вернулась в свою квартиру. Любовник её бросил. Через годы мать тяжело заболела. Я ухаживала за ней до конца.
Ненависть — это замкнутый круг. Но разрывать его должен кто-то…
