13 ноября, пятница.
Снова меня тянет в кучу чужих обязанностей. И опять я слышу в голове свой собственный вопрос: «Для кого ты всё это рожала, Надежда? Для себя или для всех остальных?» Я возвращаюсь с работы, мечтая о горячем ужине, уюте и минуте с Игорем, а вместо этого меня ждёт ещё один час в роли няни племянника.
Он, конечно, не совсем чужой я просто поёжилась, когда Ольга позвонила, мол, «нужно срочно подстричь ногти, а с ребёнком в салон нельзя». Игорь нервно расстегнул пиджак, бросил его на стул и сказал, что будет кормить малыша в домашней одежде проще не испачкаться детским пюре.
Я понимаю всё, но без маникюра никак? Почему наша семья превратилась в огромный детский сад? Мамаша у нас ещё есть, но она не может каждый день готовить макароны и спасать меня от этой суеты. Игорь, слегка нахмурившись, потом вздохнул и смягчил лицо: жена ему не враг, просто надёжный помощник.
«Надежда, пока ты не отрежешь её от своей шеи, она будет вечно болтаться», сказал он, и в этих словах я слышала отголосок старой пословицы: «Кто вёз, тот и едет». Я пыталась полностью погрузиться в готовку, но внутри всё громче звучало согласие мужа: я не хочу быть второй мамой, но и ссориться с семьёй тоже не могу.
Всё началось безобидно: «Надежда, я простужена, а Саша у меня на руках. Нужно в аптеку, а ребёнка одного не оставить». Я бросилась в помощь, не задумываясь о том, что это станет привычкой. Ольга звонила: «Товары уже закончились», «Посылка в пункте выдачи», и я мчалась, как личный курьер, ведь работаю удалённо и могу менять график. Но дорога из Москвы в Подольск и обратно, плюс очередь, отнимают минимум час.
Сейчас я в основном работаю вечерами и иногда ночью, когда в квартире никого нет. Игорь, конечно, недоволен, и я тоже. Я попыталась поговорить с сестрой.
Ольга, а как у вас с Петром? Он совсем не помогает? осторожно спросила я, передавая очередную посылку из «ЯндексМаркет».
Помогает, ответила она. Просто он устал после работы, иногда может посидеть с ребёнком, пока я в душе. Всё остальное на меня.
Ольга берегла своего мужа, но о чужом не думала, в том числе и о нас. Я хмыкнула и замолчала.
А мать Петра? Она же рядом.
Не напоминай! закатила глаза Ольга. Я с этой жабой никаких дел не хочу. Когда она приходит, начинается головная боль до самого вечера. Лучше умереть от голода, чем просить её о чёмто.
Нет никого другого? спросила я. У Оксаны тоже малыш, примерно такой же, как у тебя. Можно скооперироваться: одна смотрит, другая бегает. Или Лариса, она вообще не работает.
Мне неудобно напрягать чужих людей, призналась Ольга. Они ведь не обязаны.
«А своих напрягать удобно», вздохнула я.
Я решила отказать сестре, хотя без подсказок Игоря уже понимала, что так быть не должно. На следующий день Ольга позвонила и сказала, что записалась в салон.
Надежда, приди к нам, посиди с ребёнком часок. Тон её был приказным. Я почувствовала возмущение: зачем менять свои планы, чтобы Ольга могла подстричь ногти?
Нет, Ольга, я сегодня не смогу, ответила я. Прости.
В смысле не сможешь? перебила она. Я не могу решать все твои проблемы. У меня без тебя никого нет. Я уже записалась, не могу подвести человека.
Ольга, ты же не советовалась со мной, когда записывалась. Я не девочкапобегушка и не мамочка. Разбирайся сама, сказала я.
Она обиделась, напомнила, что у неё нет детей, и я, как будто, понимаю её тяжёлое положение. Племянник всё больше стал ей как сын, но я молчала. Отказ был для меня подвигом.
Ольга позвала мать.
Надежда, как ты можешь? начала мать. Родная сестра с ребёнком, а ты отказываешь! Кто ей поможет, если не мы?
Мам, когда она попросила меня сходить за лекарствами, я пошла, потому что это важно. Но теперь она звонит каждый день по мелочам, даже записалась в салон! Неужели это так срочно? я попыталась объяснить.
Пойми её, сказала мать. Она хочет выглядеть красиво, как любая женщина.
Я подняла брови, но никому не было места в моём положении.
Молодая, бездетная, всё равно дома сидишь, слышала я постоянно. Я устала от этих фраз и в тот день решила не помогать сестре.
В ответ на мой отказ меня «заглушили»: неделя мать и Ольга вели себя так, будто меня нет. Другие могли бы отреагировать спокойно, но не я. Я не могла найти место для себя, думала, как помириться с семьёй.
Через неделю Ольга снова позвонила и попросила присмотреть за ребёнком, пока делает маникюр. Я согласилась, хотя ненавидела себя за это. Выбирала между изгнанием из семьи и терпением.
Надежда, ты то мягкая, то резкая, сказал Игорь, выслушав меня. Будь осторожнее, иначе она никогда не отойдёт.
Поздно ночью я обдумывала, как отказать без претензий. Днём телефон предсказуемо зазвонил.
Надежда, уже не могу. Малыш с температурой, орёт с утра, а я бегаю, как белка в колесе! Приходи, хоть вчетвером справимся.
Не могу, у меня работа, ответила я. Сейчас строгий контроль: программы отслеживают активность, даже обед нельзя бросить.
Тишина в трубке. Ольга, кажется, искала уязвимое место.
Пожалуйста! Один раз, последний! Попроси когонибудь подменить тебя или возьми отгул. Она звучала отчаянно.
У меня не оставалось выбора. Я сделала вид, что уступаю.
Ладно, придумаю чтонибудь, сказала я, положив трубку, и сразу написала Пете, спросив номер свекрови. Пётр не отказал, и мать согласилась зайти к Ольге.
Я точно знала, когда мать придёт, потому что получила сообщения.
Ты что, совсем офонарела?! писала Ольга. Зачем ты её на меня натравила?
Тебе же нужна была помощь, ответила я, будто ничего не случилось. Я сама не могу прийти, ты же знаешь.
Ольга прочитала, но не ответила. Я ощутила маленькую победу: хоть и скромную, но свою. Ольга будет дуть, мама, вероятно, опять будет недовольна, но теперь сестре придётся справляться самой или искать помощь у тех, кто действительно хочет помогать.
