Ты будешь ждать меня?
Как стремительно мчатся годы. Не успела опомниться, а уже подбирается к пятидесяти. А ведь казалось — навсегда останется молодой. Светлана повертелась перед зеркалом, то так, то этак. Одно расстройство. Ну да ладно, говорят же — надо любить себя в любом состоянии. Хорошо. И что здесь любить? Тёмные круги под глазами, грустные морщинки у губ, усталый взгляд. Ой, нет, лучше не смотреть на такую прелесть.
И ведь не на стройке же мешки таскала, не в цеху с утра до ночи стояла — сидела себе в уютном кабинете, бумажки перекладывала. А лицо всё равно как карта прожитых лет.
Светлана вздохнула. «Да чего я распереживалась? Кому я такая нужна? Молодых-то полно. Успокойся, дыши ровно», — приказала она себе. И сделала глубокий вдох, потом ещё один. «Ну подумаешь, Дмитрий вернулся… Давно забыл он про меня. Сколько воды утекло…»
***
— Света, а пойдём в кино? — предложил Дима, покраснев до самых ушей.
— На что идём? — спросила Света с наигранным равнодушием, а сердце так и забилось от радости.
— Название не помню, но ребята хвалили.
— Я люблю про любовь или приключения, — мечтательно сказала она и заметила, как лицо у Димы вытянулось. — Ладно, пойдём. Когда?
— Да прямо сейчас можно! — обрадовался он.
Света задумалась. Мама поручений не давала, уроки можно и вечером сделать. Разрешения спрашивать не надо — мама на работе.
— Пошли, — согласилась она.
В зале было мало народу — будний день. Свет погас, начался фильм с перестрелками и погонями. Света украдкой взглянула на профиль Димы. Он увлечённо смотрел на экран. В конце сцены герой спас девушку от бандитов, и они поцеловались. Света замерла и покраснела: ведь Дима это тоже видит.
Вдруг он придвинулся, насколько позволял подлокотник, и взял её руку. Сердце заколотилось, она затаила дыхание. Вот-вот он прикоснётся губами… Но нет. На экране снова началась стрельба, Дима уставился вперед. А Света так и просидела до конца сеанса, боясь пошевелиться.
Когда зажёгся свет, Дима отпустил её пальцы. Стало почему-то холодно. На улице уже сгущались зимние сумерки. Шли домой, и он взахлёб рассказывал о фильме, будто она не сидела рядом. В паузах становилось неловко. Она что-то спрашивала — и он снова оживлялся. Всё ждала, возьмёт ли за руку. Но он нёс её портфель и жестикулировал свободной ладонью.
У калитки Света опустила глаза.
— Ну, я пойду… — взяла портфель и приоткрыла дверцу.
— Свет, а ещё сходим? — окликнул он.
Она обернулась. В темноте не видно его лица, но она знала — боится отказа.
— Сходим! — рассмеялась и убежала.
Ходили в кино ещё несколько раз. И теперь Дима, как только гас свет, брал её руку и не отпускал до конца. Иногда просто гуляли. Он уже год как окончил школу, весной должны были забрать в армию. В институт не пошёл, работал с отцом в гараже.
Однажды даже поцеловал в уголок губ. А она-то боялась, что он никогда не осмелится! Какое же это было счастье…
Весной он ушёл служить. Накануне вечером Дима кинул камешек в окно. Света накинула пальто и вышла. От него пахло водкой.
— Завтра уезжаю. Ты будешь ждать меня?
— Да, — прошептала она. — Конечно, буду.
Разве он мог сомневаться? Для неё в мире не существовало никого, кроме него.
Мама заметила, что Светы долго нет, высунулась в окно и позвала. Она встала на цыпочки, чмокнула Димку в горячую щёку и убежала.
***
Отец Светы пил и прошлой зимой замёрз в сугробе. Мама сошлась с другим. В доме стало неуютно, Света стеснялась лишний раз выйти на кухню. После школы уехала в областной центр — всего два часа на автобусе. Мама не отговаривала, будто даже обрадовалась. Дала денег на первое время и помахала рукой, когда дочь садилась в автобус с одним чемоданом.
Первое время жила у родственников подруги. Окончила курсы бухгалтеров, с первой зарплаты сняла комнатку.
Дима не обещал писать. Может, не догадался, может, не успел… Но она ждала. Домой приезжала редко. А в один из приездов увидела у матери округлившийся живот. Стало обидно: мама полюбит другого ребёнка, а она теперь — как отрезанный ломоть.
Не видела она, чтобы мамы её одноклассниц рожали в сорок лет. Стыдно было. Перестала ездить.
Но к возвращению Димы приехала. Подруга написала, что его ждут в выходные. Маленький братишка уже ковылял по дому. Мама назвала его Димкой, Димушкой. Когда Света звала его, сердце сжималось.
Бегала на улицу — не идёт ли? Но Дмитрий так и не появился. В магазине услышала, как его мать ворчала, что задерживается, везёт с собой невесту — не местную, а с того края, где служил.
Всю ночь Света проплакала в подушку. А утром уехала.
Через полгода вышла замуж. Сама не знала, зачем. Не любила. Муж смотрел свысока, твердил, что ей повезло — деревенскую взял в жёны. Часто пропадал с друзьями: футбол, пиво. Она терпела, но знала, чем это кончится.
— Не нравится? Я тебя не держу. Лучше меня всё равно не найдёшь, — отмахивался он.
Детей, к счастью, не было. Разошлись тихо. С вещами ушла туда же, откуда пришла — в общежитие от работы. Потом скопила на квартиру.
Мать с отчимом как-то приехали в гости. За чаем рассказали, что Дмитрий развёлся и вернулся. Но в посёлке не остался — уехал на Север.
— Замуж тебе бы, — вздохнула мать. — Квартира есть, годы идут… Неужели никто не нравится? Не один же Дима на свете…
— Откуда ты знаешь? — вспыхнула Света.
Мужчины к ней присматривались, но она была тихой, не пила, не курила, в клубы не ходила. Так и осталась «И когда через неделю она случайно встретила его у метро — седого, грустного, но всё того же Димку — они просто молча обнялись, будто эти тридцать лет и не прошли вовсе.
