«Ты меня к себе не возьмёшь?» — спросила мать с дрожью в голосе. Но я уже знала ответ…
Меня зовут Анастасия. Мне тридцать восемь, и замужем я уже пятнадцать лет. У нас с мужем Денисом сын, уютная трешка в спальном районе и, казалось бы, всё для счастья. Но есть рана, которая до сих пор ноет — это мама. Вернее, её война с Денисом, тянущаяся больше десяти лет.
Денис приехал в наш город из глухой деревни в Вологодской области. Мечтал поступить в политех, но не прошёл по баллам и устроился слесарем, чтобы не голодать. Жил в общаге, в крохотной комнатке с протекающим потолком, но не ныл. Через год поступил. Работу не бросил — стал лучшим в городе мастером по отоплению. Там, в институте, мы и встретились. Я была старше на курс, но между нами пробежала искра.
Когда я защитила диплом, мы решили расписаться. Но мама взорвалась:
«Слесарь? Ты сбрендила! Деревенщина без гроша за душой, без жилья!»
Я уговорила её пустить нас пожить временно, пока Денис не получит диплом. Мама согласилась сквозь зубы. С первого дня она топила его ледяным молчанием. За месяц он починил в квартире всё: трубы, розетки, даже старую советскую вытяжку, которую не включали с девяностых. В ответ — гримасы и фразы вроде:
«Ты у меня тут не прописывайся, ясно?» Денис лишь пожал плечами: «Не собирался.»
Он терпел. Молча. Но я видела, как это его грызёт. А потом я забеременела… И грянул гром.
«Ты что, одурела? Рожать от этого неудачника? Я его в своём доме терпеть не могу!» — орала мать.
Денис услышал. Молча собрал рюкзак. Подошёл и сказал:
«Ты — со мной. Или я — один. Но под одной крышей с твоей матерью я больше не живу.»
Я ушла. Мы перебрались в его каморку в общаге. Родился Ваня. Быт давил, но я не жалела. Денис пахал на двух работах, заканчивал институт. Через три года купили однокомнатную в хрущёвке. Потом — двушку. Теперь живём в трёшке у метро. Денис — главный механик на заводе, зарплата в рублях — крепкая. А по выходным всё равно берёт заказы — руки у него волшебные, народ в очередь становится.
Но с того дня Денис ни ногой в мамину квартиру. Не пришёл ни на один праздник, даже случайно не пересекался. Чётко сказал:
«Деньги на её нужды — пожалуйста. Общение — нет. Пусть не ждёт ни чая, ни моей помощи.»
Мама годами не могла понять. Да и сейчас, бывало, звонит с упрёками:
«Что, совсем на поводке у мужа? А если я слягу? Ты тоже отречёшься?»
Я как-то вернулась с этим вопросом домой. Денис не моргнув ответил:
«Наня«Сиделку найдём, будешь навещать, но в наш дом её не пущу — границы незыблемы.»
