Он — мой мир
Иван и Катя жили в одном доме, в одном подъезде, на пятом этаже. Ваня перешёл в четвёртый класс, и считалось, что он уже достаточно взрослый, чтобы присматривать за пятилетней Катей, жившей в соседней квартире. Её мама работала хирургом, и её часто вызывали на дежурства даже в выходные.
Иван вёл себя с Катей по-старшему: кормил, защищал, ругал, если она шалила. А Катя слушалась его беспрекословно, ходила за ним по пятам, смотря на своего старшего друга огромными карими глазами.
Однажды Катя заболела ангиной. Откуда только подхватила простуду в июне? Ване пришлось сидеть с ней целыми днями. Друзья уже знали, где его искать. Они позвонили в квартиру Кати, чтобы позвать Ваню играть в футбол.
— Не могу, с Катей сижу, — серьёзно ответил Иван.
— Ну так возьми её с собой, пусть поболеет за нас, — предложил Серёжа.
— У неё температура. Нельзя. Играйте без меня сегодня.
— Да как без тебя? Кто тогда в ворота встанет? — возмутился расстроенный Мишка.
— Стойте по очереди, — предложил Ваня, глядя на приунывших друзей.
— Не, так неинтересно. Тогда мы тоже не пойдём.
— Ладно, заходите, — вздохнул Иван и впустил их в квартиру.
Катя, укутанная в шарф, сидела на диване и разглядывала картинки в книжке. Увидев мальчишек, обрадовалась.
— Это мои друзья — Мишка и Серёжа, — представил их Ваня. — Они посидят с нами, ты не против?
— Почитайте мне книжку, — просто сказала Катя, протягивая им свою книгу.
— Давайте лучше шалаш построим, — Мишка уставился на круглый стол в центре комнаты.
— А как? Нужны ветки и солома, а у нас нет, — глаза Кати блестели то ли от температуры, то ли от восторга.
— Солома нам ни к чему. Можно снять покрывало с дивана? — спросил Мишка. — Накроем стол, и получится шалаш.
Но одного покрывала не хватило. Катя подсказала Ване, где в шкафу лежит плед. Вскоре все четверо оказались под столом. В самодельном шалаше было тесно, душно, темно и чертовски интересно.
— Давайте страшилки рассказывать, — предложил Серёжа. — Мой прадед на войне воевал.
— Ну и что? Про войну скучно, — отмахнулся Мишка.
— Ты хоть знаешь, сколько у него орденов? Не сосчитать! — хвастался Серёжа. — Он хлеб в блокадный Ленинград возил по Дороге жизни.
— Надоело, опять про войну. Скучища, — протянул Мишка.
— Сам ничего не знаешь. Дед говорил, что в блокаду люди ели не только кошек и собак, но и друг друга. Отрезали по кусочку, варили суп. А хлеб из опилок делали, — не унимался Серёжа.
— Фу! Людей есть нельзя! — Катя съёжилась, прижавшись к Ване.
— А я знаю страшные истории про Чёрного Волка! — радостно заявил Мишка. — В прошлом году в лагере по ночам их рассказывали. Жуть!
Катя замерла. Само слово «чёрный» казалось ей пугающим, особенно в темноте под столом. А от слова «жуть» её затрясло.
— Он ходит в чёрном. Если кто зазевается — тут же схватит и утащит с собой. И никто больше этого человека не увидит. Появляется и исчезает, как тень. Особенно любит маленьких детей. Сбежит ребёнок куда-нибудь…
— Хватит! Катю совсем напугал! — резко оборвал его Ваня, почувствовав, как девочка задрожала и прижалась к нему сильнее. — Ещё потом ночью спать не будет. Она же маленькая.
— Я не маленькая! — обиделась Катя. — Не хочу слушать про Чёрного Волка. Страшно… — голос её дрожал, вот-вот заплачет.
Хлопнула входная дверь. Дети под столом затихли. Снаружи раздались медленные шаги, замершие совсем близко. Мишка заёрзал, Серёжа задышал часто. Катя прижалась к Ваненой груди. Под её ухом громко стучало его сердце.
Вдруг край покрывала приподнялся. Катя закрыла глаза и завизжала.
— Вот вы где! — раздался мамин голос.
— Мама! — Катя выбралась из-под стола и бросилась к ней.
— Почему стол накрыт покрывалом? Что это вы тут устроили? — мама смотрела на взъерошенных мальчишек, вылезавших из-под стола.
— Это шалаш! Мы сидели внутри и страшные истории рассказывали! — затараторила Катя.
— И тебе не страшно было? — спросила мама.
— Страшно. А когда шаги услышала, подумала, что Чёрный Волк пришёл, и ещё сильнее испугалась.
— Какой Чёрный Волк? — мама перевела строгий взгляд с одного мальчика на другого, остановившись на Ване.
Тот виновато опустил голову.
— Всё, разбирайте шалаш и мойте руки. Скоро будем обедать, — сказала мама и увела Катю на кухню.
После обеда Ваня с друзьями всё же ушли играть в футбол. Мама уложила Катю спать, но та боялась закрывать глаза — чудился Чёрный Волк.
Когда Ваня перешёл в седьмой класс, Катя только пошла в первый. Он уже редко сидел с ней — она стала самостоятельной. Но всё равно бегала к нему за советами или когда гремел гром. Катя страшно боялась грозы.
Если мальчишки шли в кино или на каток, Катя всегда норовила пристать. Если не хотели брать — пускала в ход слёзы. И Ваня, сжалившись, уговаривал друзей.
Он научил её кататься на коньках, греть суп в микроволновке, привил любовь к приключенческим книгам. В выпускном классе Ваня уже ходил в кино не с друзьями, а с красивой одноклассницей Настей. Однажды Катя подсмотрела, как они целовались за домом. Её детское сердце разрывалось от ревности.
После школы Ваня поступил в военное училище. Дома бывал редко. Катя радовалась — девушек рядом не будет. Но и грустила — его самого тоже не видела.
Однажды он приехал в отпуск, а родителей не было дома. Зашёл к соседям. Увидев повзрослевшего Ваню в форме, Катя смутилась. Он тоже заметил, как она изменилась — будто впервые её разглядел. За обедом то и дело поглядывал на неё. Под его взглядом её ресницы вздрагивали, а щёки розовели.
Мама расспрашивала про учёбу, про службу. Ваня отвечал, не отрывая глазПрошло несколько лет, и когда в один дождливый вечер Катя, теперь уже врач в городской больнице, вышла из подъезда, она увидела Ваню, стоявшего под зонтом с двумя букетами — белым для неё и красным для их маленькой дочки, которой только сегодня исполнился годик.
