Ты — мой мир
Иван и Соня жили в одной московской пятиэтажке, через стенку друг от друга. Ваня, четвероклассник, уже считался почти взрослым, поэтому соседка-хирург иногда просила его присмотреть за пятилетней Соней, особенно когда её срочно вызывали в больницу в выходные.
Ваня относился к девочке как старший брат: кормил, защищал, ворчал, если она шалила. А Соня смотрела на него круглыми, как блюдца, глазами и во всём слушалась, словно верный щенок.
Однажды летом Соня умудрилась подхватить ангину. Ваня остался с ней вместо прогулки. Друзья тут же нашли его — позвонили в дверь.
— Не могу, с Сонькой сижу, — строго ответил Ваня.
— Да возьми её с собой, пусть поболеет за нас! — предложил Серёжа.
— У неё температура, дурачье. Идите без меня.
— Как без тебя? Кто тогда в воротах стоять будет? — возмутился Петька.
— По очереди стойте, — вздохнул Ваня, глядя на их расстроенные лица.
— Ладно, тоже не пойдём. Тогда мы к тебе!
Ваня впустил их. Соня, замотанная в бабушкин платок, сидела на диване и листала книжку с картинками. Увидев мальчишек, просияла.
— Это Серёжа и Петя, — представил Ваня. — Они посидят с нами, если ты не против.
— Почитайте мне! — протянула она книгу.
— Давайте лучше шалаш построим! — Петя уставился на круглый стол.
— Из чего? Веток-то нет… — Сонины глаза блестели то ли от жара, то ли от восторга.
— Ветки не нужны. Можно покрывало с дивана снять? Накроем стол — вот и шалаш!
Одного покрывала не хватило, но Соня тут же подсказала, где взять плед. Вскоре все четверо залезли под стол. Тесно, душно, темно — а как же весело!
— Давайте страшилки рассказывать! — предложил Серёжа. — Мой прадед в войну…
— Ну вот, опять про войну, — заскучал Петя.
— Да ты хоть знаешь, сколько у него орденов? Он хлеб в блокадный Ленинград возил!
— Ску-у-чно…
— А знаешь, что люди в блокаду… — Серёжа не унимался.
— Людей есть нельзя! — Соня съёжилась, прижавшись к Ване.
— А я знаю страшную историю про Чёрного Волка! — перебил Петя. — В лагере нам вожатый рассказывал. Жуть!
Слово «чёрный» прозвучало зловеще, особенно в темноте. А «жуть» заставило Соню задрожать.
— Он ходит ночами, ловит непослушных детей и уносит в тёмный лес. А там…
— Хватит! — рявкнул Ваня, чувствуя, как Соня вжимается в него. — Вот напугал ребёнка, теперь спать не будет!
— Я не ребёнок! — надулась Соня. — Но про Волка больше не хочу…
Вдруг хлопнула дверь. Все замерли. Медленные шаги… ближе… ближе… Пётя заёрзал, Серёжа задышал чаще, а Соня прижалась к Ване так, что слышала, как громко стучит его сердце.
Край пледа приподнялся. Соня завизжала.
— Ну вы даёте! — раздался мамин голос.
— Мама! — девочка выскочила из-под стола и бросилась к ней.
— И что это у вас тут? — мама окинула взглядом взъерошенных мальчишек.
— Шалаш! И страшилки! — затараторила Соня.
— И тебе не страшно было?
— Очень! Я думала, Чёрный Волк пришёл…
Мама строго посмотрела на Ваню. Тот потупился.
— Разбирайте шалаш. Идите мыть руки, скоро обед.
После школы Ваня уже редко сидел с Соней — она подросла. Но всё равно бегала к нему: то спросить что-то, то спрятаться от грозы. А если он шёл с друзьями, хитростью и слезами выпрашивала пойти с ними.
Он научил её кататься на коньках, греть борщ в микроволновке и любить Жюля Верна. В выпускном классе Ваня стал ходить в кино с красивой одноклассницей Леной. Однажды Соня подглядела их поцелуй за гаражами. Детское сердце сжалось от ревности.
После школы Ваня поступил в военное училище. Дома бывал редко. Соня радовалась — девушек рядом нет! — но и грустила, потому что скучала.
Однажды он приехал в отпуск. Зайдя к соседям, увидел повзрослевшую Соню — и замер. А она, краснея, не могла отвести глаз от его формы. За обедом он говорил, глядя только на неё. Сердце Соня бешено колотилось.
— Он взрослый, — позже сказала мама. — Тебе надо учиться, а не вздыхать по нему.
Но как забыть? Через три года Ваня вернулся с южной границы. Соня караулила у окна, замирая при каждом шорохе за дверью.
А потом увидела, как он помог выйти из такси беременной женщине. Мир рухнул.
— Выбрось его из головы, — твердила мама.
Но как? Она уехала в Питер, чтобы отвлечься. Вернулась — а Вани уже нет.
Прошли годы. Соня стала врачом Александрой Владимировной. Пациенты — особенно мужчины — вздыхали по ней, но её сердце молчало.
Пока однажды в центр не привезли раненого офицера.
— Красивый, — шептались медсёстры. — Жаль, если не вылечится…
Соня узнала его сразу. Ваня — нет.
После грозы (она до сих пор её боялась!) он присмотрелся:
— Соня? Это ты? Ты замужем?
— А ты? — спросила она, вспоминая ту женщину.
— Нет. Не встретил такую, как ты.
Оказалось, та «жена» была супругой сослуживца.
— Я-то думала… — Соня едва сдержала слёзы.
Он уехал, не попрощавшись. Но через две недели ворвался в кабинет:
— Я никуда не уеду. Выходи за меня.
— Опоздал, — прошептала она, прижимаясь к его груди. — На полжизни.
Под щекой стучало его сердце — как тогда, под столом.
Любовь. Мы ищем её, путаем с дружбой, теряем и понимаем слишком поздно… А она ждёт. Просто ждёт.
