Ты не хозяйка ты прислуга, произнесла свекровь Мария Петровна, голос её был сладок, как варенье, но всё равно обжигал, словно табаско, под маской вежливости. Я кивнула безмолвно, беря почти пустую салатницу. Тётка моего мужа Дмитрия, троюродная, окинула меня взглядом, будто назойливая муха кружит над её головой уже десять минут.
Я скользнула по кухне, стараясь быть незаметной. Сегодня у Дмитрия день рождения, точнее, его семья отмечала праздник в моей квартире квартире, которую я сама оплачивала. Смех доносился из гостиной волнами: громкий бас дяди Сергея, пронзительный лай его собаки, а сверху уверенный, почти командирский тон Марии Петровны. Дмитрий, видимо, сидел в углу, натянутая улыбка и робкое кивание.
Я наполнила салатницу, украсив её веточкой укропа. Руки работали автоматически, а в голове крутилось одно число: двадцать. Двадцать миллионов. Вчера вечером, получив подтверждение по электронной почте, я сидела на полу ванной, чтобы никто не видел, и смотрела на экран телефона. Проект, над которым я трудилась три года, сотни бессонных ночей, бесконечные переговоры и слёзы, наконец свёлся к семи нолям. Моя свобода.
Где ты застряла? нетерпеливо спросила свекровь. Гости ждут! Я схватила салатницу и вернулась в зал. Праздник шёл полным ходом.
Какая же ты медлительная, Алёна, протянула тётка, отодвигая свою тарелку. Как черепаха. Дмитрий дернулся, но промолчал. Скандал не для него, таков его жизненный принцип.
Я поставила салат на стол. Мария Петровна, поправляя идеальную укладку, громко заявила, чтобы все услышали: Не всем дано быть проворными. Офисная работа не хозяйство. Здесь нужно думать, соображать, суетиться. Она обвела гостей победным взглядом, все кивнули. Я почувствовала, как щеки начинают гореть.
Тянувшись за пустым бокалом, я случайно задела вилку. Она со звоном упала на пол. На мгновение в комнате воцарилась тишина, десяток глаз устремились на меня. Мария Петровна рассмеялась, злорадно: Видите? Я же говорила! Руки крюки. Она повернулась к соседке и, не меняя тона, добавила ехидно: Я всегда говорила Дмитрику: она тебе не пара. В этом доме ты хозяин, а она лишь фон. Прислуга, а не хозяйка.
Смех вновь раздался, но уже более ядовитый. Дмитрий отводил взгляд, делая вид, что занят салфеткой. Я подняла вилку, выпрямила спину и впервые за вечер улыбнулась понастоящему, без натянутости.
Они даже не подозревали, что их мир, построенный на моём терпении, вотвот рухнет. Моя новая жизнь только начиналась. Моя улыбка сбила их с толку, смех оборвался так же резко, как и начался. Мария Петровна даже перестала жевать, её челюсть застывала в недоумении.
Я не вернула вилку на стол, а прошла на кухню, опустила её в раковину, взяла чистый бокал и налила себе вишнёвый сок тот дорогой напиток, который свекровь называла «блажью» и «денежной глупостью». С бокалом в руке я вернулась в гостиную и заняла единственное свободное место рядом с Дмитрием. Он посмотрел на меня, будто видел меня впервые.
Алёна, горячее быстро остывает! воскликнула Мария Петровна, её голос снова звучал стальными нотками. Нужно раздавать гостям. Я уверена, что Дмитрий справится, сказала я, делая маленький глоток, не отводя взгляда от неё. Он ведь хозяин дома. Пусть докажет.
Все взгляды обратились к Дмитрию. Он побледнел, потом покраснел, нервно бросая умоляющие взгляды то на меня, то на мать. Я да, конечно, пробормотал он и, споткнувшись, пошёл на кухню. Это была маленькая, но сладкая победа. Воздух в комнате стал плотным, тяжёлым.
Поняв, что прямой удар не дал результата, Мария Петровна сменила тактику и заговорила о даче: В июле мы поедем всей семьёй на дачу, как обычно, на месяц, подышим свежим воздухом. Алёна, тебе нужно уже со следующей недели собрать вещи, перевезти заготовки, подготовить дом. Говорила она так, будто решение уже принято, будто моего мнения нет.
Я медленно поставила бокал. Звучит замечательно, Мария Петровна, ответила я, но боюсь, у меня другие планы на лето. Слова повисли в воздухе, как ледяные кубики в жаркий день.
Какие планы? вернулся Дмитрий с подносом, на котором криво стояли тарелки с горячими блюдами. Что ты выдумываешь? Его голос дрожал от раздражения и растерянности. Я ответила спокойно, сначала глядя на него, потом на мать, чей взгляд стал полон ярости.
У меня деловые планы. Я покупаю новую квартиру. Сделала паузу, наслаждаясь эффектом. Эта стала слишком тесной. В комнате наступила оглушительная тишина, которую первой нарушила Мария Петровна, издав короткий каркающий смех. На какие средства? На ипотеку на тридцать лет? Всю жизнь будешь работать на бетонные стены?
Мама права, Алёна, подхватил Дмитрий, чувствуя поддержку. Он уронил поднос, соус разбрызгал скатерть. Перестань этот цирк. Ты нас всех позоришь. Какая квартира? Ты с ума сошла?
Я обвела взглядом гостей. На каждом лице презрение и недоверие. Они смотрели на меня, как на пустое место, которое вдруг возомнило себя чемто большим.
Почему бы и нет? улыбнулась я. Я не люблю долги, покупаю за наличные. Дядя Сергей, до этого хранивший молчание, фыркнул в усы: Наследство? Старушкамиллионерша в Америке умерла? Гости захихикали, чувствуя себя хозяевами ситуации.
Можно и так сказать, ответила я, только старушка это я, и я ещё жива. Сделала глоток сока, давая им время осознать смысл. Вчера я продала свой проект, тот самый, над которым я три года трудилась. Компания, которую я создавала, мой стартап. Сумма сделки двадцать миллионов рублей, деньги уже на моём счёте. Поэтому покупаю квартиру, может даже коттедж у моря, чтобы точно не было тесно.
В комнате воцарилось звенящее молчание, лица вытянулись, улыбки исчезли, обнажив растерянность и шок. Дмитрий смотрел на меня раскрытыми глазами, рот открывался, но не издавал звука. Мария Петровна медленно теряла цвет лица, её маска рушилась на глазах.
Я встала, взяла сумку со стула. Дмитрий, с днём рождения. Это мой тебе подарок. Я съезжаю завтра. У тебя и твоей семьи есть неделя, чтобы найти новое жильё. Эту квартиру тоже продаю. Направилась к выходу, их громкие возгласы не дошли до меня. Уже в дверях обернулась и бросила последний взгляд: И да, Мария Петровна, мой голос был твёрд и спокоен. Прислуга сегодня устала и хочет отдохнуть.
Полгода спустя я сидела на широком подоконнике своей новой квартиры. За панорамным окном мерцал вечерний город, живое, дышащее существо, которое уже не казалось враждебным. В руке держала бокал вишнёвого сока, на коленях ноутбук с чертежами нового архитектурного проекта, уже привлекшего первых инвесторов. Работать было в радость, потому что дело наполняло меня, а не высасывало силы. Я впервые за долгие годы дышала полной грудью, избавившись от постоянного напряжения, от привычки шагать на цыпочках, угадывать чужие настроения. Я больше не жила в гостях в собственном доме.
После того дня рождения телефон не умолкал. Дмитрий прошёл от яростных угроз («Ты пожалеешь! Ты без меня ничто!») до ночных голосовых сообщений, где он всхлипывал о «хорошем прошлом». Слушая это, я ощущала лишь холодную пустоту. Наш развод прошёл быстро, он не стал ничего требовать. Мария Петровна продолжала звонить, требовать «справедливости», кричать, что я «обокрала её сына». Однажды она подстерегла меня у бизнесцентра, где я арендую офис, попыталась схватить за руку. Я просто прошла мимо, не сказав ни слова. Её власть исчезла там, где закончилось моё терпение.
Иногда, в странной ностальгии, я заглядывала в профиль Дмитрия. По фотографиям видно, что он вернулся к родителям: та же комната, тот же ковер, лицо с вечной обидой, будто весь мир виноват в его неудачах. Гостей больше нет, праздников тоже.
Пару недель назад, возвращаясь с встречи, я получила сообщение с незнакомого номера: «Алёна, привет. Это Дмитрий. Мама просит рецепт салата, говорит, у неё не получается так вкусно». Я остановилась посреди улицы, перечитала несколько раз и вдруг рассмеялась не из злобы, а искренне. Абсурдность просьбы стала лучшим эпилогом нашей истории. Они разрушили нашу семью, пытались уничтожить меня, а теперь хотят лишь вкусный салат.
Я посмотрела на экран. В моей новой жизни, полной интересных проектов, уважающих людей и тихого счастья, нет места старым обидам и рецептам. Добавила номер в чёрный список без раздумий, как случайную пылинку. Затем сделала большой глоток сока, сладкого с лёгкой терпкой ноткой вкус свободы, который был прекрасен.
И вот чему я научилась: терпение и смирение могут держать в узде даже самых ядовитых людей, но лишь решительность и вера в собственные силы позволяют разорвать цепи и построить новую жизнь. Истинная свобода приходит тогда, когда перестаёшь быть «прислугой» в чужих домах и начинаешь быть хозяином собственного счастья.
