«Ты должна помогать — ты же жена, а не чужая!» — это прозвучало за неделю до их годовщины…
Утро в июне начиналось тихо. На просторной кухне Алина степенно заваривала кофе, вдыхая аромат, наполнявший их московскую квартиру. Она любила эти минуты тишины — до того, как мир начинал требовать от неё больше, чем она была готова отдать.
Дмитрий, её муж, появился в дверях, как всегда подтянутый, с лёгкой усталостью в глазах. Коротко бросил «Доброе» и потянулся за чашкой, сделав глоток, прежде чем выложить новость:
— Мама просила узнать, сможешь ли ты отвезти её завтра в поликлинику. У неё приём с утра.
Алина замерла. Завтра у неё была презентация, над которой она работала две недели. Пропустить её означало потерять все шансы на повышение.
— Дима, ты же знаешь, я не могу…
— Ну это же мама, — перебил он, с укором. — Ты жена, а не посторонняя. Родным надо помогать.
Сначала — просьба свекрови. Потом — звонок от Ольги, сестры Дмитрия. Ей, оказывается, срочно нужен «отдых» от детей именно в тот день, когда Алина собиралась навестить своих родителей, которых не видела уже месяц.
— Ну пожалуйста, — капризно тянула Ольга. — Ты же добрая. Своих родителей навестишь потом.
Алина снова согласилась. И снова не услышала «спасибо».
Через неделю позвонил Николай Петрович, свекор:
— Аллочка, машина моя сломалась. Не могла бы ты свою одолжить на пару недель?
— Но как я буду работать? У меня встречи в разных концах Москвы…
— На метро доедешь. Молодая ещё. Мы же семья.
И снова — «ты должна». И снова — «мы же свои».
Позже, когда её повысили и она радостно рассказала об этом Дмитрию, мечтая о путешествии, он лишь пожал плечами:
— Родители ремонт затеяли. У Маши свадьба скоро. Раз у тебя зарплата выросла, ты же поможешь?
Алина не верила своим ушам.
— То есть мы опять отменяем всё ради твоих? Это были наши мечты…
— Ну а кто, если не мы? Ты же не чужая.
Эти слова всё громче звучали в её голове. В этом «не чужая» не было любви — только долг.
И вот однажды, за неделю до годовщины, Дмитрий окончательно перешёл черту:
— Ты обязана помогать моей семье. Ты же жена!
Алина молча смотрела на него. Перед ней стоял человек, для которого она была не спутницей, не любимой, а инструментом, обязательным для выполнения чужих нужд.
Ночью она не спала. Утром собрала чемодан. И ушла.
Вернулась в свою маленькую квартиру, купленную когда-то на свои деньги. Она стала её убежищем.
Прошло три месяца. Дмитрий позвонил, попросил встретиться. Говорил, что осознал всё, обещал исправиться.
— Слишком поздно, — ответила она.
Он не понял главного. Не отказы разрушили их отношения, а то, что он перестал видеть в ней человека. Всё, что было раньше — забота, близость, семья — исчезло в бесконечных «ты должна», где она была лишь обязанной.
Даже годовщину он забыл.
Алина в тот день купила себе букет роз, прогулялась по Тверской, а вечером, сидя на лавочке у пруда, впервые за долгое время почувствовала, как в лёгких стало легче. Не потому, что стало проще. А потому, что теперь она жила для себя.
На следующее утро она купила билет. В одну сторону — в Париж. Одна. Потому что больше не нужно быть удобной. Достаточно быть счастливой.