«Ты должна помогать — ты же жена, а не чужая!» — эти слова прозвучали за неделю до их годовщины…
Утро в июне начиналось тихо. На просторной кухне своей московской квартиры Марина неспешно варила кофе, вдыхая густой аромат, наполнявший каждый уголок. Она любила эти минуты покоя — перед тем, как мир снова начнёт требовать от неё больше, чем она может дать.
Сергей, её муж, появился в дверях, как всегда собранный, с лёгкой усталостью в глазах. Коротко бросил: «Доброе утро», потянулся за чашкой и, сделав глоток, сообщил:
— Мама просила узнать, сможешь ли ты отвезти её завтра в поликлинику. У неё приём у врача.
Марина замерла. Завтра была презентация, над которой она работала две недели. Пропустить её означало потерять шанс на повышение.
— Сергей, ты же знаешь, я не могу…
— Но это же мама, — перебил он, с явным упрёком. — Ты не чужая, а жена. Родным нужно помогать.
Сначала — просьба свекрови. Потом — звонок от Ольги, сестры Сергея. Ей, оказывается, срочно нужен «отдых» от детей. Как раз в тот день, когда Марина собиралась навестить своих родителей, которых не видела уже месяц.
— Ну пожалуйста, — капризно попросила Ольга. — Ты же добрая. Своих родителей успеешь навестить потом.
Марина снова согласилась. И снова не услышала «спасибо».
Через неделю позвонил Николай Петрович, свекор:
— Мариш, у меня машина сломалась. Не одолжишь свою на пару недель?
— Но как я буду ездить на работу? У меня встречи в разных концах города…
— На метро доберёшься. Молодая ещё. Мы же семья.
И опять — «ты должна». И опять — «мы же родные».
Позже, когда её повысили, и она с радостью рассказала об этом Сергею, мечтая о путешествии, он только пожал плечами:
— Родители ремонт затеяли. У Насти свадьба скоро. Раз у тебя зарплата выросла, ты же поможешь?
Марина не верила своим ушам.
— То есть мы снова отказываемся от наших планов ради твоих родных? Это же было наше общее желание…
— А кто, если не мы? Ты же не чужая.
Эти слова всё чаще звучали в её голове. В этом «не чужая» не было любви — только долг.
И вот однажды, за неделю до годовщины, Сергей перешёл черту:
— Ты обязана помогать моей семье. Ты ведь жена!
Марина молча смотрела на него. Перед ней сидел человек, для которого она была не любимой женщиной, не спутницей, а лишь удобной функцией, обязанной решать чужие проблемы.
Ночью она не спала. Утром собрала вещи. И ушла.
Вернулась в маленькую квартиру, купленную когда-то на свои деньги. Теперь это было её убежище.
Прошло три месяца. Сергей позвонил, попросил встретиться. Говорил, что всё осознал, обещал исправиться.
— Слишком поздно, — ответила она.
Он не понял главного. Их брак разрушило не её нежелание помогать. А то, что он перестал видеть в ней личность. Всё, что было раньше — забота, поддержка, семья — растворилось в бесконечных требованиях, где она была лишь «обязана».
Даже годовщину он забыл.
В тот день Марина купила себе букет сирени, прогулялась по Тверской, а вечером, сидя на скамейке у Москвы-реки, впервые за долгое время почувствовала, как воздух в лёгких стал свободнее. Не потому, что стало легче. А потому, что теперь она жила для себя.
На следующее утро она купила билет. В один конец — в Санкт-Петербург. Одна. Потому что больше не нужно быть удобной. Достаточно быть счастливой.
Мир наконец научил её: любовь — это не долг, а взаимность.