Ты сама виновата, что у тебя нет денег: никто не заставлял тебя выходить замуж и рожать детей, бросила мне мать, когда я попросила помощи.
Это ты влезла в эти долги из-за своей бедности. Никто не принуждал тебя замуж и рожать, вот что мне швырнула в лицо моя мать, когда я обратилась к ней за поддержкой.
Когда мне было двадцать, я вышла замуж за Сергея. Мы сняли крохотную однушку на окраине Подольска. Оба работали: он на стройке, я в аптеке. Жили скромно, но хватало. Мечтали накопить на свою квартиру, и тогда казалось, что всё возможно.
Потом родился Артём. Через два года Никита. Я ушла в декрет, а Сергей начал брать сверхурочные. Но денег всё равно не хватало. Всё уходило на подгузники, смеси, врачей, счета и, конечно, аренду. Только за жильё отдавали половину его зарплаты.
Я смотрела на наших мальчиков и каждое утро просыпалась с одной мыслью: а что, если Сергей заболеет? Если нас выселят? Что мы будем делать?
Моя мать жила одна в двушке. Бабушка тоже. Обе в Москве. Обе с пустующей гостиной. Я не просила дворца, думала. Просто угол, временно. Пока дети маленькие. Пока не встанем на ноги.
Я предложила матери переехать к бабушке: они жили бы вместе, а мы заняли бы её квартиру. Мы не занимали бы много места всего лишь я, Сергей и двое детей. Но она даже слушать не стала.
Жить с матерью? фыркнула она. Ты с ума сошла? Думаешь, моя жизнь уже закончилась? Я ещё молода. А со старухой только нервы потреплю. Живи где хочешь, но не грузи меня.
Я проглотила обиду молча. Но потом позвонила отцу. Он уже годы жил с новой женой. У них просторная четырёхкомнатная квартира, и я надеялась, что он возьмёт к себе бабушку. Всё-таки это его мать. Но он тоже отказался. Сказал, что у него дети от второго брака и «квартира и так забита до потолка».
В отчаянии я снова позвонила матери. Рыдала. Умоляла пустить нас, хотя бы на время. И тогда она плюнула мне в лицо:
Сама виновата, что нищая. Никто не заставлял тебя замуж выходить. Никто не просил детей рожать. Захотела быть взрослой? Теперь расхлёбывай сама. Решай свои проблемы сама.
Меня будто током ударило. Я сидела на кухне с телефоном в руке, и казалось, будто мир рушится. Это говорила моя мать. Женщина, которая должна была быть моей опорой. Я не просила ничего сверхъестественного просто угол, просто каплю сострадания.
На следующий день мы с Сергеем решали, что делать. Единственная, кто откликнулся на нашу беду, его мать, Татьяна Ивановна. Она живёт в деревне под Звенигородом, в доме с огородом. У неё есть свободная комната, и она сказала, что возьмёт нас с радостью. Даже предложила сидеть с мальчиками, пока мы работаем.
Но мне страшно. Это не город. Это глушь. Там нет поликлиники, нормальной школы, даже транспорта. Боюсь, что если мы туда переедем, то никогда не выберемся. Что дети вырастут без возможностей, без будущего. Что я сдамся и замкнусь в себе.
Но выбора у нас нет. Мать отвернулась. Бабушка слишком стара, чтобы нас приютить. Отец не считает нас семьёй. И теперь я на распутье: уехать в никуда или принять помощь, пусть и чужую, но искреннюю.
Знаешь, что больнее всего? Не бедность. Не трудности. А осознание, что самые близкие по крови оказываются самыми далёкими, когда ты больше всего в них нуждаешься. И мой самый большой страх не за себя. За своих детей. Чтобы они никогда не почувствовали, каково это быть нежеланными для собственной бабушки.
