Ты просто ПА-РА-ЗИТ-КА! шипела свекровь, не подозревая, кто на самом деле хозяин в этом доме.
В тихом переулке старого Углича, среди покосившихся заборов и яблоневых садов, стоял двухэтажный особняк с резными наличниками и широким крыльцом, будто сошедший с открытки про русскую провинцию. Этот дом был не просто жильём он был воплощением всей жизни Антонины Семёновны, шестидесятитрёхлетней женщины с седыми волосами, убранными в тугую косу, и твёрдым взглядом, в котором читались годы борьбы. Бывшая директор школы, ветеран педагогики, женщина с безупречным именем, она выстроила этот дом в лихие девяностые когда каждый кирпич доставался с боем, а каждый рубль приходилось вырывать у жизни зубами. И теперь, глядя на вылизанные до блеска полы и безупречно развешенные занавески, она чувствовала, как сердце сжимается от гордости. Этот дом её крепость, её победа, её душа.
Дашенька! раздался её зычный голос, от которого дрожали чашки в буфете. Глеб скоро с работы! Не заставляй мужа ждать! Ужин на стол!
Из кухни донёсся шёпот, едва слышный:
Сейчас, Антонина Семёновна.
Дарья, тридцатичетырёхлетняя женщина с бледным лицом и тенью в глазах, стояла у плиты, помешивая дымящуюся солянку, от которой по дому плыл аромат лаврового листа, копчёностей и маринованных огурцов. Она была женой Глеба уже шесть лет, но до сих пор ощущала себя здесь чужой будто тень, которая бродит по углам, боясь лишний раз пошевелиться.
И вообще, раздался голос за спиной. Антонина Семёновна вошла на кухню, как полководец на поле брани, когда ты, наконец, устроишься на работу? Сидишь тут, как мешок с картошкой, в доме моего сына, ешь наш хлеб, пользуешься нашим теплом. А Глеб? Он с утра до ночи вкалывает на мебельной фабрике, а ты? Что ты приносишь в семью, кроме тарелок с едой?
Дарья молчала. Её пальцы сжимали ложку так, что костяшки побелели, но она не поднимала глаз. Пять лет назад она потеряла место бухгалтера в местной конторе предприятие разорилось, как и сотни других в этом захолустье. С тех пор она искала хоть что-то, но в Угличе, где даже трава растёт медленнее, чем в других местах, работы не было. А если и находилась платили гроши, которых не хватало даже на хлеб.
Антонина Семёновна, я стараюсь начала она тихо.
Ничего ты не стараешься! оборвала свекровь. Удобно же! Живёшь на всём готовом, муж тебя содержит. Настоящая дармоедка! Паразитка, прилипшая к нашей семье!
В этот момент дверь распахнулась. В дом вошёл Глеб тридцатишестилетний мужчина в замасленной спецовке, с усталостью в плечах и улыбкой, которая не дотягивала до глаз. Станочник на мебельной фабрике, он возвращался домой с древесной стружкой в волосах и гулом станков в ушах. Увидев сцену на кухне, он вздохнул:
Мам, опять? Опять Дашу гнобишь?
А что я? Говорю как есть! вспыхнула Антонина Семёновна. Пять лет эта женщина кормится за наш счёт! Мой сын пашет, как вол, а она как клещ, сосёт наши соки!
Глеб посмотрел на жену. Дарья стояла, опустив голову, словно пытаясь стать меньше. Он знал, что она не лентяйка. Знал, что она держит дом в чистоте, готовит, стирает. Но он не знал, что за этой тишиной скрывается целая вселенная.
Потому что Дарья не просто «сидела дома». Каждую ночь, когда город погружался в сон, она включала ноутбук, надевала наушники и ныряла в цифровую пучину: балансы, декларации, консультации для бизнесменов из Рыбинска, Мышкина, даже из Ярославля. За три года она заработала себе имя «Дарья Бухгалтер Углич», тихая, но надёжная, с безупречной репутацией. Её доход от сорока до семидесяти тысяч в месяц. А иногда и больше.
Но самое главное восемь месяцев назад она совершила нечто невообразимое.
Мам, давайте просто поужинаем, устало сказал Глеб, опускаясь на стул.
За столом Антонина Семёновна не унималась:
Вот у Светланы Петровны сноха золото! В мэрии работает, зарплата семьдесят тысяч, а эта она бросила взгляд на Дарью, только и умеет, что тратить деньги моего сына.
Я не трачу ваши деньги, тихо, но чётко сказала Дарья.
А что ещё умеешь? язвительно фыркнула свекровь. Кроме как на шее висеть?
Антонина Семёновна, вы помните, как полгода назад дом чуть не забрали за долги?
Женщина замерла:
Какие долги? О чём ты?
Судебные приставы. Ипотека. Начальная цена пять миллионов. Вы же помните? Это был ад. Вы плакали ночью. Но потом появился покупатель «добрый самаритянин», который разрешил вам остаться, взял символическую плату
Да, помню прошептала Антонина Семёновна. Чудо. Ангел какой-то
А вы знаете, кто этот ангел? спросила Дарья, вставая и направляясь к шкафу.
Она достала толстую папку, положила на стол. В комнате повисла тишина густая, как сметана.
Это я, сказала она. Я купила этот дом.
Глеб выронил вилку. Антонина Семёновна побледнела, как стена.
Что?.. Ты?.. Но как? На какие деньги?
Продала бабушкину дачу в Рыбинске. Родители помогли. И добавила свои сбережения от работы, о которой вы не знали.
Какой работы? хрипло спросил Глеб.
Пока вы спали, я вела отчётность для двадцати фирм. Удалённо. Зарабатывала больше тебя.
Что? Глеб смотрел на неё, как на призрак.
Да. Иногда вдвое. Но молчала. Не хотела вас ранить. Вы так переживали из-за долгов А если бы я вдруг заявила: «Я купила дом» вы бы подумали, что я спятила.
Значит этот дом теперь твой? прошептала Антонина Семёновна.
Да. Документы на меня. Но я не собиралась вас выгон
