21 октября.
Сегодня, открыв дневник, я хочу записать то, что уже не дает мне покоя.
Алёна, моя жена, часто хвалила меня: «Кирилл, ты умеешь всё от ремонта машины до варки борща». Я улыбался, чувствуя, как её взгляд скользит к моим плечам, и в ответ шутил, будто это лишь очередная доброжелательная подшучка.
В начале месяца к нам в квартиру вселилась Вероника, новенькая подруга Алёны. Она была тихой, будто только что пришла из провинции в Москву, и сразу начала искать, где ей место. Алёна, конечно, приняла её к себе, а я лишь слегка кивнул.
Не льсти ей, улыбаясь, шутил я Алёне. Я научился готовить борщ только в седьмой год брака.
А какой борщ! воскликнула Вероника, трогая мою руку. За такого мужа я бы вышла замуж.
Я почувствовал, как её уши слегка покраснели, и понял, что попал в цель.
Первый её визит затянулся до ночи. Она рассматривала наш ремонт, листала фотографии детей, хвалила мою коллекцию винилов. Каждой темой она находила повод спросить меня: «Кирилл, откуда у тебя такая редкая пластинка?», «Кирилл, какой у тебя вкус!», «Кирилл, расскажи подробнее».
Алёна налила чай и наблюдала, как Вероника садится слишком близко к мне, смеётся над моими шутками, трогает мою руку, когда говорит.
Мам, кто эта тётя? спросил Саша, наш двенадцатилетний сын, когда я мыл посуду.
Подруга, ответила Алёна, новая. Он всё время на меня смотрит.
Я замолчал, ощущая, как в груди сжимается сердце.
Следующие недели Вероника появлялась всё чаще: то просила рецепт, то приносила билеты на выставку, то просто заглядывала без причины. Каждый раз я был дома, и каждый раз она словно расцветала в моём присутствии.
Ты особенный, Кирилл, говорила она, сидя на кухне. Алёна, откуда ты его достала? Такие мужчины с огнём в глазах не сыщешь.
В метро познакомились, отвечала я ровно. Пятнадцать лет назад, на эскалаторе.
Романтика!
После одного визита я задержался в коридоре, провожая её, и услышал наш общий смех за дверью.
Что так долго? спросила Алёна, когда я вернулся.
Она анекдот рассказывала, ответил я.
Я не стал развивать тему, боясь выглядеть ревнивой.
Две недели спустя телефон, оставленный на тумбочке, вспыхнул от входящего сообщения.
«Скучаю. Ты такой умный и интересный собеседник», писала Верина.
Я прочитал, хотя и не хотел. Странные слова, полные нежности, шли неделями. Верина жаловалась на одиночество в городе, говорила, как ей повезло встретить меня. Я отвечал, писая смайлы, поддерживая её.
Когда я вышел из ванной, вытер голову полотенцем и увидел Алёну, я заметил её взгляд, холодный как зимний ветер.
Что случилось? спросил я.
Я видела вашу переписку с Вериной.
Алёна сделала паузу, будто ждала, когда я пойму.
Ничего особенного, попытался я оправдаться. Она просто общительная, одинокая девочка в незнакомом городе. Ты же сама её к нам привела.
Я слышал, как её голос дрожит от обиды, а в её глазах искрится подозрение.
Ты ревнуешь? Серьёзно? Мы уже двенадцать лет вместе, у нас двое детей, и ты ревнуешь к своей же подруге изза смайликов? возразила Алёна.
Я хотел сказать, что нормальные подруги не пишут мужам по ночам, но уже надел футболку и вышел из спальни.
Верина не отступала. Становилось легче помогать: сидеть с детьми, когда я был в командировке, приготовить ужин, когда Алёна задерживалась. Маша, наша восьмилетняя дочь, восторженно рассказывала про новую «тётю Веру», которая готовит вкусные блины и разрешает смотреть мультики допоздна.
Я просто хотела помочь, говорила Верина с невинным взглядом. Тебе же тяжело одной справляться.
Эти слова звучали фальшиво, как будто ктото играл роль.
Я стал постоянно держать телефон под подушкой, в туалете, везде. За ужином я всё реже участвовал в разговоре, глаза прикованы к экрану.
Пап, ты меня слушаешь? спросил Саша, повторив вопрос три раза, пока я не оторвался от телефона.
Я слегка потрепал его по голове, но снова погрузился в сообщения.
Верина стала всё откровеннее в своих прикосновениях: поправляла мой воротник, «вытирала» невидимую пыль с плеча, хватала за руку, когда смеялась, смотрела в глаза слишком долго, облизывала губы. Я сидел в углу, ощущая, как меня будто игнорируют.
Кирилл, покажешь мне программу для обработки фотографий? попросила она, когда я обещал помочь.
Мы ушли в мой кабинет, закрыв за собой дверь.
В тот же вечер я решил приготовить сюрприз для Алёны: фаршированные перцы, салат с креветками, всё упаковал в термос и направился к её работе. Офис был почти пуст, но секретарша кивнула мне, будто знала меня.
Я прошёл в кабинет, где дверь была приоткрыта.
Внутри Кирилл (я) сидел за столом, а Верина стояла между его разведёнными коленями, обхватив меня руками. Они целовались, глубоко и жадно.
Контейнер с едой выскользнул из моих рук и упал. Верина отпрянула, выглядела раздражённой, я побледнел.
Алёна начала я, но голос прервался.
Не то, что ты думаешь? спросила она.
Я слышал собственный сухой смех, будто откудато издалека.
Давай, объясни, как она случайно упала тебе на грудь.
Верина поправила блузку и собрала сумку.
Я, пожалуй, пойду. сказала она.
Стой. я попытался её остановить.
Она прошла мимо, цокая каблуками, и, обернувшись, крикнула:
Позвони, когда освободишься.
Я посмотрел на Алёну. Двенадцать лет, двенадцать лет построений, ночных бессонных ночей, ремонтов, отпусков, праздников. Всё, будто бы, осталось позади.
Алёна, я виноват, сказал я. Я люблю тебя, люблю детей
Она кивнула, но в её глазах уже горел холодный свет.
Я собрал вещи в чемодан, положил рубашки, носки, галстуки в одну кучу. Когда дети вернулись из школы, мои вещи уже лежали у двери.
Мам, а где папа? спросила Мила (ранее Маша), зайдя в спальню.
Папа будет жить отдельно.
Саша посмотрел на пустой шкаф отца и ушёл.
Позвонив маме, я слепил её голос, когда пытался объяснить всё. Она лишь сказала: «Ты сделала правильно, предательство нельзя прощать».
Развод тянулся полгода, бумаги, суды, раздел имущества. Кирилл (я) пытался вернуться, звонил, писал, но дверь оставалась закрытой. Дети остались со мной, а я стал учиться жить заново.
Через год я встретил Дмитрия, приятеля на родительском собрании. Он был иным: надёжным, молчаливым, но готовым помочь. Мы начали встречаться, и через год женились в тихой церемонии.
Дочь, ты слышала? позвонила Елена Михайловна, моя мать, утром. Дмитрий рассказал, что Кириллу с Вериной всё закончилось полгода назад, он нашёл когото помоложе.
Я слушал, чувствуя лёгкое облегчение, но без злорадства.
Алин, блины готовы! крикнул Дмитрий, поднося тарелку с горячим.
Мы вместе сели за стол, дети спорили о банане, а аромат свежих блинов наполнил кухню.
Я понял, что жизнь как варёный борщ: нужно время, терпение и правильные ингредиенты. Ошибки и предательства могут разварить блюдо, но, если добавить щепотку правды и каплю прощения, получится новое, более крепкое блюдо.
**Урок:** доверие самая ценная специя в семейной жизни; без него даже самый вкусный борщ теряет аромат.
